"Итак, между нами нет необходимости в благодарности", - сказал Мейкал. "Но есть вопросы, на которые нужно ответить". Он поднял голову.
У потолка кружили теневые фигуры.
Бирн взглянула на них и кивнула.
"Фаэлан", - позвала она.
Крылатая фигура взлетела в воздух из туннеля, ведущего из зала, медленными, мощными ударами своих темных крыльев. За ним, вынырнув из тени, опустились другие - тридцать, сорок, больше. Тот, которого Бирн назвал Фаэланом, покружил над ними и приземлился перед Бирн. Он был ниже Бен-Элима, хотя и шире, его волосы и глаза были темными, тогда как у Бен-Элима они были светлыми. Одет он был в кольчугу и пояс охотника, колчан, нож, топор в петлях на поясе, меч в кулаке.
"Кто ты?" спросил Мейкал, нахмурившись.
Фаэлан смотрел на Мейкала, темные брови сходились узлом. Медленно он отвел взгляд в сторону, на Бирн.
"Я не друг Бен-Элима и не отвечаю перед ними", - сказал он. Его голос показался Дрему странным, глубоким и тихим, словно он нечасто им пользовался.
Внезапно в воздухе повисло напряжение: позади него выстроились несколько сородичей Фаэлана, все они смотрели на Мейкала и оставшихся в живых Бен-Элимов.
"Мир", - заявила Бирн, подняв руку и шагнув вперед. "Нельзя судить всех Бен-Элимов одинаково. Это мои союзники". Она посмотрела на Мейкала. "И мои друзья".
"Они не мои друзья", - сказал Фаэлан, оглядывая Мейкала с ног до головы.
"Я не Бен-Элим", - сказала Рив, шагнув вперед. Ее крылья завибрировали, окрасившись в серый цвет. "А Мейкал - мой друг".
Фаэлан посмотрел на Рив, и глаза его расширились, когда он увидел ее крылья.
"Значит, в мире все изменилось", - сказал он.
"Ха, это правда". Мейкал рассмеялся. "Луну назад я был заключен в железную тюрьму".
Фаэлан снова моргнул, уставившись на Мейкала. "Ты... Мейкал? Тот, кто сражался с Асротом?"
"Да, я Мейкал. И я все еще сражаюсь с Асротом. Я бы сражался рядом с тобой, если бы ты позволил".
Фаэлан уставился на Мейкала и снова нахмурился.
"Это разговор для другого раза", - ответила Бирн. "Фаэлан, ты задержал этих существ. Моя благодарность. Я беспокоилась за тебя".
"Мы никогда не подведем вас", - сказал Фаэлан. "Мы в большом долгу. У меня есть кое-что для вас". Он убрал меч в ножны и опустился перед Бирн на одно колено, потянувшись руками к плащу. Он достал книгу в кожаном переплете и протянул ее Бирн.
"Хороший у тебя друг, Фаэлан", - заметила Бирн. "И никогда, никогда не становись передо мной на колени", - добавила она, просунув руку под его руку и потянув его к себе.
Фаэлан поднялся, Бирн забрала у него книгу и обняла его.
"Ну, я рад, что все закончилось", - прошептал Каллен Дрему и Кельду. "Теперь мы можем пойти и найти что-нибудь выпить? Меня мучает жажда".
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ ДЖИН
Джин подняла руку, пришпоривая коня, и ее отряд дисциплинированно остановился позади нее.
"Что случилось, моя королева?" сказал Герел, его глаза метались вправо и влево, осматривая темные деревья и тени Форнского леса, его рука лежала на креплении футляра для лука у бедра.
"Ничего страшного", - вздохнула Джин, глядя на открывшееся перед ней зрелище.
Дорога, по которой они ехали, была окаймлена высокими деревьями Форна. Слева от Джин, между ней и линией деревьев, плескалась и пенилась река, вода в которой была холодной и чистой. Впереди деревья поредели, переходя в луга. Дорога и река шли бок о бок, пересекая луга широкой линией. Они вели к возвышающемуся утесу, стене, которая заполняла весь горизонт и поднималась высоко в небо. Река прорезала его суровую линию, каскадом белых струй стекая с огромной высоты на луга, но это был не совсем водопад.
"Плато Арконы", - прошептала Джин. Дорога вела к отвесной скале и дальше, петляя по ней, поднималась вверх. К Морю Травы.
Домой.
Мотылек порхал у нее в животе.
Всю свою жизнь я мечтала об этом моменте. Вернуться домой. Много ночей я лежала без сна, думая о своем триумфальном возвращении к своему народу. Но никогда я не представляла себе этого при таких обстоятельствах. Мой отец, Ульдин, король Черена, убит моим суженым.
Она стиснула зубы, мотыльки в ее животе разгорелись в порыве гнева, и она оглянулась через плечо, глядя за пределы своего отряда на дорогу, исчезающую в темноте Форна.
Едет ли он по этой дороге? Бежит к своему народу? Или он поступает так, как сказал Асрот, следуя за своим полукровкой на юг, как собака в течке?
Она сжала кулак вокруг лука, костяшки пальцев побелели.
"Вперед!" - крикнула она, подстегивая своего скакуна.
Ветер трепал косу Джин. Она была уже далеко наверху, а верхушки деревьев Форна виднелись далеко внизу. Вторая лошадь была привязана позади нее. У каждого из ее воинов была запасная лошадь, что позволяло им скакать с большим трудом и менять лошадей, чтобы поддерживать темп. До Арконы из Драссила оставалось менее двух десятков ночей, и она гордилась этим. Теперь, когда она стала королевой, все было вызовом. Каждое задание задавало один и тот же вопрос. Достаточно ли она хороша? Сможет ли она хорошо вести свой народ и совершить великие дела? Это были исключительные времена, время для воинов, когда они могли сделать себе имя, завоевать место и жить вечно; или потерпеть неудачу и умереть двумя смертями. Смерть плоти и смерть от стыда. Она резко, с задержкой вдохнула, чтобы сдержать страх, который зашевелился в ее жилах.
За ней скакал ее отряд - четыреста семьдесят восемь воинов, распределенных по извилистой тропе, вырубленной в скале. По ней могли ехать трое или четверо, не больше. Вполне достаточно места для одной большой вейны. Были и другие дороги в Аркону, но не более чем на сотню лиг к северу или югу. Ее ястребиные знамена трепетали на ветру; река неслась с оглушительным ревом.
А потом она оказалась на вершине: тропа расходилась по высокой траве, черные гранитные валуны торчали из земли у устья реки. Перед ней расстилался океан травы, волнистый и уходящий к горизонту, с которого дул холодный ветер. Она глубоко вдохнула прохладный воздух, позволяя ему заполнить легкие, вымывая из них грязь Драссила, ее жизни в качестве рабыни. Она выдохнула его долгим, медленным вдохом.