- Я очень рада, - сказала, чуть всхлипнув, Алиса и обняла седого бабуина. Мохнатые лапы, в ответ, сомкнулись на ее спине. Жалобно вопя к парочке подошел Стирог и обнял их обоих.
- Ну, Санта-Барбару закончили? – спросил Егор, улыбаясь, - Можем отправляться?
Стренус открыл бурлящий огнем и изрыгающий пеплом портал, ведущий прямиком в Има-Адита, и отошел на пару шагов назад, вглядываясь внутрь воронки. Лукирий обучил Егора координатам этого мира, но можно ли было доверять этому лживому куску вчерашнего помета? Все события и разговоры указывали на то, что Хранителю доверять нельзя. Получается неминуемый риск. А что, если портал выбросит путников куда-нибудь в другое место? Например, в кратер вулкана? Остался последний рывок. Не станет ли он фатальным, по вине Лукирия? Или же у него есть иные планы на счет Воина и Души?
- У нас нет другого выбора. Кубок дракон не отдаст, - будто прочитав мысли Егора ... а, может и, действительно, прочитав их, сказала Алиса.
- Что ж, тогда я пойду первым, - твердо сказал Стренус, - Если все пройдет хорошо, вернусь за остальными.
С этими словами Егор шагнул в воронку и захлопнул ее за своей спиной. Затянулось томительное ожидание. Астутус ни на шаг не отходил от Алисы, Стирог, напротив, принялся бродить из стороны в сторону, явно переживая за товарища. Наконец, портал вновь распахнулся и из него показался Стренус. Он был с ног до головы покрыт какой-то зеленоватой слизью, в руке его сверкал клинок беллатрикса.
- Не скажу, что нам предстоит безопасный путь через Има-Адита. Но, то, что портал вывел меня прямиком в глубинный, мать его, мир, могу утверждать точно.
- Что случилось? – спросила Алиса, встревожено.
- Ничего, собственно, нового, - Стренус выплюнул изо рта клочок чьей-то шерсти, - Опять пытались загрызть. Думал, лягушка, а оказалось, что тварь всего лишь прыщ на огромной башке какого-то троглодита со щупальцами. Пасть такая здоровенная распахнулась, щупальца мохнатые. Обвил меня ими и принялся в пасть тащить. Прыснула на меня зеленой жижей, видимо, чтоб легче проглотить было. А, как увидела беллатрикс, сразу решила ретироваться. Щупальца разжала и куда-то в сторону ускользила. В общем, не исключено, что мы эту тварюгу еще повстречаем. Возможно, с сородичами. Так что будьте готовы к потасовке.
- Мы готовы! – грозно выкрикнул Астутус, ухватив Алису за руку своей мохнатой ладонью.
- Что это с ним? – подозрительным тоном спросил Егор.
- Ничего, - подернула плечиками Алиса, - Просто, мы подружились.
- А, - протянул Егор, - Ну, лишь бы он в бою твою руку отпустил, а так, я лично не против.
- Не бойся, Стренус, я Иву не подведу, - парировал бабуин.
- Астутус, ты же теперь знаешь мое настоящее имя. Почему продолжаешь называть меня Ива? – спросила Алиса.
- Это я знаю, он знает, и еще, вот он! – седовласый обвел пальцем всех присутствующих, закончив на Стироге, - А враг не знает! – он поднял палец к затянутому тяжелыми тучами небу, - Знаешь, что с тобой смогут сделать даже низшие демоны, прознай они твое имя?
- Прошу, не продолжай, - постаралась остановить бабуина девочка, - Я действительно оплошала. Просто, я сама не понимаю, что со мной происходит! То я спокойно и смело общаюсь с драконом, то наивно полагаюсь на случай или порядочность ДЕМОНОВ! – тут в девочке взыграла, доселе сдерживаемая злость. Злость на саму себя, на превратности судьбы, на глупость, с которой она собственноручно вскрывала себе вены. Не решись она тогда на это, казавшееся романтичным и мрачно красивым, самоубийство, не сидела бы сейчас тут с демонами и Воином Света, не общалась бы с драконами и прочими непонятными существами, и быть может ... Мысль Алисы осеклась. Быть может, она бы уже лежала мертвой на сырой земле, или бродила нежитью в поисках пищи? Еще неизвестно, кому же из людей повезло больше, чем этой маленькой девочке с субтильной внешностью и верой в доброту. Разве что, Стренусу? Он-то решил свои вопросы с Зишгорном, получил Медальон Времени, быть может, сможет спасти целый мир! А она?
- Не сдавайся, - Егор положил ладонь на ее маленькое плечо, - Ты не зря проделала этот путь, и тебя еще многое ждет впереди, - она посмотрела в его глаза, он подмигнул ей и продолжил, - Не нужно уметь читать мысли, чтобы понять то, о чем ты сейчас думаешь. Я думаю о том же. Да, все мы об этом думаем! Думаешь, для тебя лишь каждый шаг открытие в этом мире? Я себя чувствую младенцем, только научившимся ходить! – Егор приобнял Алису, не обращая внимания на недовольное бурчание Астутуса, - Соберись! Вдвоем мы сумеем одолеть эту ведьму. Обещаю прикрыть твою задницу, если ты прикроешь мою! – Воин улыбнулся, Ива ответила тем же.
Прежде чем шагнуть в воронку портала, Алиса обернулась к ущелью и прислушалась. «Ты гораздо сильнее, чем думаешь», прозвучал в ее ушах голос дракона, «Ты гораздо сильнее ...»
Новый замок Королевы. Центр города. Безвременье
Петр Анатольевич упивался могуществом. Он прошел сквозь службу в МВД, сквозь унижения жизни в подполье, когда выколачивал долги, пытал и грабил ... не сказать, что ни в чем не повинных, но все же, людей. И вот он, момент триумфа! Лис – Вестник Смерти на службе ее величества Ришоны, Королевы Проклятых. Весь мир пал к его ногам. Вернее, к ногам Королевы. А кто стоял по левую руку от нее? Лис! Бывший мент, бывший бандит. Теперь не нужно было искать истину на дне бутылки. Достаточно было лишь заглянуть в глубины себя, чтобы и без того понять, что он – элита. Лис лежал на кровати, отдыхая после длительного и немного мучительного соития с Ришоной. Единственной причиной, по которой Петр мог бы быть рад, что рядом с ним есть еще один Мавэт, могло быть то, что он разделил с ним ненасытную страсть Королевы. Не будь Фаермана, и Лиса бы давно уже вынесли из спальни вперед ногами. Ну, или сожрала бы его Ришона с потрохами. Во время соития, конечно, мало думалось об усталости. Даже, порой, приходилось затевать драку с конкурентом, по сути, спасителем, если учесть жажду Королевы до рваной плоти. Вырвет кусок побольше и, не успеешь этот регенерировать, как еще один деранет. Потому и драка между Вестниками была не до смерти. Убить Мавэт очень трудно, но можно, если хорошенько постараться.
Внезапно, голову Лиса прошибло неизмеримой болью. Будто нож в затылок вонзили и медленно проворачивали. Зверь забился в нестерпимой агонии. Его тело принялось меняться, то в оборотня, то обратно в человека. Он открывал пасть, пытаясь истошно кричать, но звук не выходил из его горла. Он застрял там, душа и обжигая. Петр решил, что, как бы ужасающе для него это не звучало, пришла пора умирать. Но он так сильно хотел жить! Он – особа, приближенная к самой Королеве, не должен погибнуть так нелепо и глупо! Лежа в постели, после продолжительного и страстного соития с молоденькой девушкой ... Нет, конечно, шальная мысль о гибели во время секса Петру в голову приходила, но представлял он себя человеком преклонных лет, на собственной вилле где-нибудь в Рио-де-Жанейро. Но, никак не демоном Преисподней в постели Королевы Проклятых в самом расцвете сил! И тут, так же внезапно, как и началась, боль прекратилась. Лис сидел в теплом уютном кресле посреди огромной гостиной. Ноги согревал огонь из камина, над камином висела большая картина с изображенным на ней счастливым семейством. В самом центре картины стоял Петр и обнимал красивую женщину, с ничуть не тронутым временем телом и совсем немного подернутым морщинками лицом. Стройная и красивая с густыми светлыми волосами, ниспадающими на худенькие загорелые плечи. «Это твоя жена», прозвучал в ушах чей-то спокойный и мягкий голос. Петр огляделся, но никого не увидел. Он вновь перевел взгляд на картину, где по обе стороны от родителей стояли двое детей, мальчик и девочка. Девочка, явно, была постарше своего брата, возможно, уже окончила школу. А веселый, слегка толстоватый паренек, с раскрасневшимися от счастья щеками, обнимающий отца обоими руками, тянул класс на восьмой. «Твои дети, Миша и Оленька», вновь зазвучал голос, «А в ногах у вас лежит хаски, по имени Трикси. Ты ведь всегда мечтал о хаски, не правда ли, Петр?». Лис вскочил с кресла и отлетел к ближайшему углу. Там он чуть присел, готовый в любую секунду отразить вражескую атаку, или напасть самому. Он отчетливо помнил себя лежащим на кровати Ришоны, затем, страшную боль ... дело ясное – к нему в голову забрался враг, и теперь насылает на него эти странные и ... до омерзения приятные иллюзии. «Я чувствую твое беспокойство, твой страх. Тебе нечего бояться, Петр, уверяю тебя ...»