- Кто ты? Покажись мне! – взревел Петр звериным голосом.
- Я не враг тебе, Петр, - сказал Спаситель, являясь всего в двух шагах от зверя, забившегося в угол, - Пока не враг. А, что и как будет дальше, решать придется тебе.
Петр обвел взглядом незнакомца. Довольно молодой мужчина с аккуратно подстриженной бородой. На глаз ему можно было бы дать лет тридцать с небольшим. Приятное лицо с легкими морщинками в уголках глаз. Такие морщины еще называют «добрыми», потому как злой человек обычно часто хмурится, и его морщины выглядят несколько иначе. Одет мужчина был в белый непрозрачный балахон с большим капюшоном, сейчас откинутым на спину. Незнакомец не был вооружен и явной угрозы от него не исходило. Петр бы почувствовал, если бы было иначе – он же, все-таки Лис, оборотень. Ни одному волку не сравниться с Петром в нюхе и интуиции. Тогда, если незнакомец не хочет причинять ему вред, зачем он устроил эту иллюзорную встречу?
- За тем, что тебе может понадобиться моя помощь. Я решил не ждать, когда ты о ней взмолишь, и потому пришел к тебе сам.
- Помощь? Какая помощь? – Петру показалось, что он начинает понимать, к чему в его голове появился этот гость? Все указывало на то, что этот НЕКТО – представитель Света. Светлые проиграли войну, но продолжают дергаться, не веря в собственное поражение.
- Уж не в веру ли ты пришел обратить меня, человек? – с некоторым сарказмом в голосе, спросил Петр, медленно выпрямляясь. В боевой стойке, судя по всему, смысла не предвиделось.
- Я явился тебе, чтобы показать то, от чего ты отказался, поддавшись искушению Тьмы. Показать нормальную жизнь! Посмотри на эту картину. Ведь, это твоя семья! Твоя любимая жена, твои дети, твой пес! Ты оставил всякую надежду, предав самого себя. Загляни вглубь своей души. Посмотри на себя! – с этими словами, Спаситель взмахнул рукой, и прямо перед Петром материализовалось большое зеркало.
Петр взглянул на свое отражение, и на лбу его выступила испарина. Сквозь стекло на него смотрел ... монстр. Это был, казалось, сам Сатана. Большое плечистое чудище, с головы до пят покрытое толстой шерстью. Когтистые мощные лапы, способные разорвать любого, до кого только дотянутся. Да что там любого, они, если это потребуется, смогут спокойно пробить танковую броню. Острые, как бритва, прочные зубы способны прожевать несчастную жертву вместе с костями. А эти глаза. Глаза голодного зверя, сильного и уверенного в себе. Петр смотрел на монстра в отражении, и он ему нравился. Именно таким Лисаков видел себя – сильным и могущественным, настоящим кровожадным зверем. Петр слегка улыбнулся и, подобно волку, часто задышал, возбуждаясь.
- Быть может я и отказался от многого, светлячок, - произнес он злобно, - Но я выгодно разменял шлюху и двух троглодитов на все это! – Петр развел руки в стороны и рывком напряг мышцы, красуясь каменной мускулатурой, - Я подобен богу! Да что там ... Я и есть БОГ! – выкрикнул он и мощным ударом ноги разбил зеркало вдребезги. Оно разлетелось на мелкие осколки и растворилось в воздухе, - Не смей более залезать в мою голову, жалкий светлячок! В противном случае, я сам приду и отвинчу твою! Ты понял меня?
- Я понял тебя, - немного тоскливым и, скорее, разочарованным голосом ответил Спаситель, - Прощай ...
Дверь опочивальни распахнулась, и, в сопровождении придворных двухголовых псов, в нее вошла Королева. Псы походили на огромных бульдогов, раза в четыре больше обычного. Из пасти каждого нескончаемым водопадом стекали густые слюни. Ришона взмахнула рукой, и псы разошлись в стороны. Один встал возле Фаермана и, не сводя с него четырех глаз, глухо зарычал. Второй встал возле, сидевшего в углу, Лисакова, но зарычать не решился. «Испугалась, дворняга!», подумал Вестник, «Чуют, тварь, где настоящая сила!».
- Мои Вестники! – воззвала к Мавэт Королева, - Меня встревожило неприятное донесение. Неподалеку от замка, крылатые сатроны засекли ангела. Казалось, никакой угрозы эта тварь нам не представляет. Но, напрягает меня иное, - Королева выждала паузу, - Ангелов на Земле было двое, и с ними Создатель, - заслышав это имя, двухголовые псы вздрогнули, по мышцам пробежала волна напряжения. А тот, что стоял возле Фаермана, чуть не бросился на него, желая растерзать в клочья, - Тише-тише, мои песики! – успокоила псов Ришона, - Милые так и рвутся в бой! Появление ангела наводит на мысль, что у замка собралась вся троица. Возможности Спасителя, конечно, не безграничны. Однако укрыть от нас свою парочку, да себя в придачу он способен.
- Мы найдем их, моя Королева! – подал голос Лисаков, - С моим нюхом нам даже не понадобятся твои двор... верные псы. Я твой верный пес! – прокричал он, ударив в грудь кулаком.
- Псы пойдут с вами, и это не обсуждается! Они способны унюхать то, что тебе, к сожалению, не под силу. Например, укрывшихся занавесом непроницаемости, Светлых, – отрезала Ришона, Лис утробно зарычал, но сдержался. Не нравилось ему, что кто-то может то, чего не может он. После дела, он загрызет этих дворняг. Просто так, ради забавы, - Принесите мне головы этих ангелов! Принесите их мне, или умрите сами!
Громом пронесся над землей хохот Королевы. Преданные Мавэт приклонили колени в знак верности и покорности судьбе. Вот только одному из них сделать это было гораздо сложнее, ибо изменилась его вера бесповоротно, и посветлела изъеденная проклятьем душа. Фаерман готовился к бунту, однако, не спешил пока себя выдавать. Маловероятно, что этот «преданный пес», как он сам себя только что называл, почерпнул хоть крупицу истины из встречи с Миссией. Похоже, придется пустить его черную кровь. Для этого подворачивается неплохой случай. А сейчас, приклони колено, раб. Твое время еще не пришло.
Глубинный мир Има-Адита. Безвременье
Астутус выругался, вступив лапой в непонятную склизкую жижу, больше напоминавшую помет. Портал высадил путников в центре какого-то грязного и зловонного болота. Густая тяжелая вода местами булькала множеством пузырей. Над болотом, тонкой пеленой лежал зеленоватый туман.
- Болота Има-Адита, Драгодон их подери! – пробурчал недовольно бабуин и сплюнул в сторону.
Стирог стоял в полуприседе, ожидая внезапной атаки, и оглядывался по сторонам. Из его глотки доносились какие-то глухие звуки. То ли поскуливания, то ли хрип. В шуме бурлящей воды было не различить. Егору подумалось, что странное все-таки существо этот Стирог. То совершенно внятно разговаривает и предстает опытным знатоком военного дела, то мычит, как умалишенный. Быть может, сидит в нем что-то дикое и тупое, и вылезает наружу лишь тогда, когда зверь чувствует опасность? Или наоборот, сидит в нем вполне разумное существо, только просыпается крайне редко? Загадка. Их очень много, этих самых «загадок». Все в диковинку, все новое и не изученное. А если бы не Егоровы недюжие силы, он бы и трети не узнал того, что знает сейчас. Он бы вообще давно уж скопытился при возникших обстоятельствах. Подманил бы его какой-нибудь демон, да сожрал без лишних разъяснений.
Алиса чувствовала себя отвратительно. Ее подташнивало, и кружилась голова. Внезапно, ноги ослабли, подкосились, и она рухнула в руки, к счастью стоявшего рядом Стренуса.
- Что с тобой? – спросил Воин взволнованно.
- Она рядом, - словно в бреду, проговорила Алиса, - Я чувствую ее ...
Внезапно ее лицо преобразилось, стало уродливым и жилистым, белки глаз почернели, зрачки загорелись темно-красным.
- Оставьте девчонку и уходите, - прохрипела Ива нечеловеческим чужим голосом, - Если желаете жить, убирайтесь! Убирайтесь, или я убью вас всех!
- Зачем тебе девочка? – спросил Егор, вглядываясь в вылезающие из орбит от напряжения, страшные глаза.
- Ты осмеливаешься задавать мне вопросы, ангельский выродок? – злобно хрипела Алиса и расхохоталась диким смехом, достойным сумасшедшего в острой стадии развития шизофрении. Егор материализовал в руке беллатрикс и с силой прижал его рукоять ко лбу задыхающейся девушки. Демон внутри нее истошно закричал. Постепенно хворь отступала. Вернулся прежний цвет лица, мышцы расслаблялись, белки вновь стали белыми, лишь несколько лопнувших капилляров придавали им красноватый цвет. Алиса с растерянностью и страхом посмотрела в глаза Егора и заплакала.