Голем рьяно кинулся исполнять приказ, демон суетился под ногами, потирая пухлые ладони.
— Пора и этим братьям раздать по серьгам.
— Приказ? — от восторга Скупщик захлебнулся слюной.
— Размечтался. На парах по медитации с нас не зря по три шкуры дерут.
Благо, медитация не требует использования магической энергии напрямую — работают исключительно внутренние резервы. По правде говоря, я всегда терпеть не мог эту область магии (потому что она мне упрямо не давалась), но, после общения со своим альтер-эго, я понял свои ошибки.
Если посмотреть на кристалл внимательно, внутри заметна лиловая сердцевина.
Вдох. Досчитать до десяти. Выдох. Досчитать до десяти. Цикл повторять до тех пор, пока сердце не подчинится ритму.
Вдох. Задержка дыхания. Сосредоточиться.
Рука прошла сквозь поверхность сияющего кристалла. Сейчас свет — это я, я — это свет. Но и то, и другое — всего лишь условности.
Взять лиловое сердце, сжать в кулаке и потянуть, но не вырывая его из тела кристалла, а выворачивая наружу, как перчатку.
В это время Скупщик, как и было условлено, ввел Детей Мимира и всех, кто находился в здании, в транс, еще более глубокий, чем обычный сон. Они и не проснутся.
Вывернутый наизнанку кристалл теперь переливался всеми оттенками сиреневого. За стеной возился голем.
Теперь процесс пойдет в обратную сторону, возвращая постепенно волшебство в этот мир — возможно, процесс займет неделю или больше. Только для Детей Мимира ничего не изменится — их сила пойдет на исправление содеянного, а, отдав всю силу, они умрут. И те, кто сидит здесь, вокруг меня, и те, кто спит на верхних этажах.
Это жестоко.
— Dura lex, sed lex(2).
И что же за закон?
— Око за око, Иззмир. Зуб за зуб, смерть за смерть. Ты не согласен?
Второе "я" вздохнуло, но ничего не ответило. Удовлетворившись этим, я направился к выходу. Двое суток, чтобы вернуться в город, забрать скучающую рыжую ведьму. Дождаться, пока магия наполнит этот мир настолько, чтобы можно было использовать амулеты МУМИ, и — домой. Сидеть в кресле рядом с Алхастом, слушать восторженный пересказ событий из уст Лаэли, перебивать её колкими замечаниями. Смеяться, лежать на ковре, воспитывать Эмму, Червежука и однокурсников.
Домой…
АЛХАСТ
До назначенного срока оставалась ровно неделя, а эльф не находил себе места уже ровно столько же… Студенты-четверокурсники устали подшучивать над потерявшем покой и аппетит Архимагом и втихаря пытались подсыпать ему успокоительное. Архимаг из принципа стал носить на пальце перстень с кусочком рога единорога и проверять всю еду и питьё на наличие валерьянки.
Две недели — кажется, так мало. Но, если подсчитать, получается целых четырнадцать дней. Дважды по семь вечеров, проведенных в одиночестве, без желтоглазого невыносимого темного эльфа. Без лучшего, и, что уж греха таить — единственного друга. И семь раз по два полудня, когда впереди еще четыре пары, а в толпе магиков не мелькнут локоны цвета сосновой коры, пахнущие солнцем.
И непонятно, что хуже: когда Лаэли рядом, но всё равно — мучительно — не с тобой, когда между вами вселенная непонимания. Или когда её голос не пытает сердце, но — далеко?..
Алхасту и в голову не пришло бы раньше ревновать какую-нибудь девушку к Дарм'риссу: бывало, они даже менялись очередными возлюбленными, успевшими поднадоесть. Сейчас всё было по-другому, запутанно и странно. Бедняга эльф чувствовал себя как первоклассник, попавший на научную конференцию по проблемам дистрибуции префиксальных морфем: ничего не понятно, голова готова самостоятельно распасться на атомы.
Однако он заметил, что сумасшедшей парочки не хватает не только ему: первый курс как-то терялся первое время без своих маячков — черного и золотого. Скорее бы вернулись…
Алхаст навестил сестру, дотошно проинспектировал количество укусов на бледной тонкой шейке. Поворчал для порядка, прошел в соседнюю женскую комнату. Сессен и Зармике где-то пропадали, поэтому эльф спокойно (относительно) прилег на кровать Лаэли. Уставился в потолок.
— Ка-акой чудесный день, ка-акой чудесный пень! — маг в очередной раз поймал себя за шизофренической беседой с самим собой, но махнул на это рукой. — Хочется что-нибудь разнести в мелкие клочья. А что?
— Чтобы что-нибудь разнести в клочья, нужно сначала что-нибудь создать, — занудным тоном ответил Алхаст сам себе.
Взбил подушку кулаком — из-под неё высунулся кончик желтоватого конверта. Эльф заколебался на секунду — читать чужие письма, это, знаете ли… но потом убедил себя, что он "только одним глазком посмотреть" и открыл конверт, благо, тот был не запечатан.
На темно-зеленое покрывало выпал аккуратный листок, на котором было написано на магике: "Я пропал, она достала меня. Ищите философский камень".
— Проще было сразу послать в Хель, — буркнул Алхаст, адресуясь к неведомому автору. Впрочем, почему к неведомому? Эльф, растормошенный хоть какой-то перспективой действия, набросал на обратной стороне листа план расположения зеркал, который был ему прекрасно известен. Одно в Хеле, одно в Мидгарде — там как раз сейчас пропадают Лаэли и Дарм'рисс. Одно в Асгарде, с неприветливым крылатым Стражем.
"Она достала меня". Она — бездна? Гордый светлый предпочел уйти в одиночестве, выполнив своё долг до конца. Алхаст понимал, что смысла нет проверять — светлые не лгут, — но от бездеятельности эльф сходил с ума.
И вот еще — "ищите философский камень". Зачем? Алхаст вспомнил, что друзья очень деликатно обходили вопрос восстановления Зеркал. Быть может, для этого и нужен философский камень?
— В любом случае, — проговорил эльф, рассеянно складывая журавлика из письма, — сначала надо навестить этот мир. Лидию.
Навестить одному, не дожидаясь блудных друзей. Потрясти всех знакомых Архимагов, перевернуть вверх корнями Иггдрасиль, добыть рецепт философского камня.
Чтобы потом, когда эти двое — довольные удачно выполненным заданием (о другом варианте развития событий эльфу даже думать не хотелось), усталые, закончат свой рассказ — триумфально выложить на стол готовый кулинарный рецепт. Взять три щепотки белладонны, добавить того и этого, хорошенько смешать, выпекать до готовности, и — оп-ля! Готов философский камень.
Тогда они вернут в мир Зеркала, запечатают Небытие, а потом… а потом всё, будет, конечно, хорошо. Всё решится каким-нибудь невероятным образом.
Прихватив с собой конверт, Алхаст быстрым размашистым шагом направился к Стоунхенджу.
ДАРМ'РИСС
Напоследок я пошарил в кладовой, позаимствовал несколько редких ингредиентов, и пятилитровую бутыль с редкой (и очень вкусной) смесью крови невинных демонов и грешников-светлых. Та еще смесь.
Вместе со Скупщиком мы покинули лабораторию Спящей Красавицы: боюсь, ни один принц не разбудит Детей Мимира.
Демонический верблюд послушно дожидался нас на месте, оплевав от скуки всё растительность в радиусе трех метров. Растительность завяла.
— Угощайся, — я великодушно протянул скакуну бутыль с кровью. Не Габриелю же её тащить в качестве сувенира, правда?
Верблюжья морда вытянулась в узкий хоботок, и он, причмокивая от удовольствия, стал хлебать кровь. Отмерив литр, я отобрал лакомство.
— Лопнешь, деточка. Готов к обратной поездке? Чем быстрее, тем лучше.
Скупщик уже пропал — он ждет меня в роще неподалеку от города, чтобы там потребовать свою плату. Ну что ж…
Верблюд, подбодренной перспективой свежего кровавого деликатеса, проявлял чудеса скорости — и к полудню следующего дня я уже отпустил его с миром (и бутылкой), натянул на лицо капюшон и поплелся к месту встречи. Скупщик уже был там — в предвкушении расхаживал взад и вперед, сложив руки за спиной.
Так хочется повернуть назад. Но я невероятным усилием воли заставил себя остаться…