— Так-так. Юный Кенррет, ты готов расплачиваться прямо сейчас?
Кивнул, стиснув зубы. Казалось, стоит двинуть ими — и посыплется раскрошенная эмаль.
Скупщик материализовал устрашающего вида калькулятор, нацепил на нос ненужные ему очки и, шевеля губами, принялся рассчитывать мой долг.
Я терпеливо ждал, что б не скучно было — перебирал в уме "Книгу Чес'саун" — энциклопедию пыток, сокровище давнишних дней, хранимое в личном архиве Владыки.
— Кенррет?
Вскинул брови — дескать, соизволю выслушать. Но демону было глубоко плевать на моё презрение.
— Ты превысил обычный лимит. Так что плата — твоё тело… и твоё сознание.
— Это как? Мне нужно будет выполнить для тебя какую-то работу?
Я позволил себе расслабиться. Обошлось — неужели…
— Не совсем. Ты впустишь меня в своё тело. Я буду управлять им, а твоё сознание будет смирно стоять в сторонке и давать советы.
— И долго так?
Всё даже лучше чем предполагалось — наконец-то я сам стану свидетелем своих "похождений", и потом не надо будет делать лицо кирпичом, когда кто-нибудь другой напомнить мне об очередных подвигах, совершенных демоном в моем бренном теле.
С чего вдруг такое послабление? Чую подвох, но не могу его разглядеть…
— Двенадцать часов. Когда начнешь расплачиваться?
Осторожнее, — пискнул Иззмир. Да и сам знаю, спасибо.
Двенадцать часов? Что ж, как раз успею расквитаться с торгашом и вернуться к Лаэли стеклым, как чистышко…
— Сейчас.
Голос Измира пропал — для трех сознаний моя макушка маловата. Мне в ней отвели небольшой пыльный закуток, где обычно хранился всякий ненужный хлам вроде алгебраических формул. Зато это было прекрасным местом для наблюдения.
Странно было видеть свои руки и ноги, которые уже и не твои… Ладно, Кенррет, устраивайся поудобнее, прихватывай сушеные подземные грибочки и готовься к просмотру увлекательнейшего спектакля с тобой в главной роли.
— Уютно? — поинтересовался демон моим голосом.
Вполне. Куда направимся?
— В город. Там сейчас кое-что интересное готовится.
Он поплотнее закутался в плащ (я порадовался, что в нынешнем нематериальном состоянии не ощущаю этой жары) и пошел по пыльной дороге к воротам. Главное, чтобы Лаэли его не встретила… да ведь демон и не пойдет в монастырь.
Во мне нарастало беспокойство. Нерациональное, глупое. Если я мог бы дышать, я бы задыхался, елси бы мог двигаться — побежал бы.
И главное, непонятно, отчего это.
Чтобы отвлечься, стал разглядывать лица людей. Возбужденные, торопятся к площади. Кажется, какой-то праздник. Скупщик тоже устремился вперед вместе с людским потоком.
Да успокойся же ты, Кенррет, успокойся! Мысли бешено скачут, натыкаются друг на друга, спутываются и спотыкаются… Что происходит? Почему на каждом человеческом лице мне мерещится зловещая ухмылка обитателя Хеля?..
Площадь. Паника нарастает, громче и быстрее: аллегро, престо, престиссимо(3)! И вот, на финальном высоком аккорде — оборвалось сердце и ухнуло в Небытие.
Позорный столб сегодня не был звездой. Посредине площади, под перекрестнымии взглядами публики — другой высокий шест, под ним — вязанки хвороста. Костер для мирного пикника. Не хватает лишь куска мяса на вертеле.
А вот и оно — главное блюдо.
Я бы зажмурился, малодушно — но не мог, моё тело еще в течении одиннадцати с лишним часов будет не моим.
Фигура — тонкая, прямая, демонстративно торжественная. В сером балахоне кающейся грешницы. Волосы заплетены в небрежную косу.
На лице — тонкий ручеек крови, уже запекшийся… Бледная, губы упрямо стиснуты.
Почему? Как?.. ведь они… Не могли догадаться, не могли!
— Это ведьму казнят что ли? — с наслаждением, таким мучительным, поинтересовался демон у стоящих рядом горожан.
— Именно, — солидно кивнул один. — Таких, как она, еще при рождении собакам бросать надо.
И даже нет спасительной ярости, только боль и страх — и еще мысль бьется: "Это неправда. Это не может быть. Это не Лаэли грубо тянут к столбу. Это не она, привязанная, упрямо и дерзко смотрит на толпу внизу".
— Это она, — глумливо шепчет демон. — Нравится? Да ты не торопись, торопиться нам с тобой некуда. Смотри, уже факелы несут.
Останови их!
— С какой стати, — тихо, завернувшись в воротник, отвечает он. — Я люблю смотреть, как казнят молоденьких ведьмочек. Это так возбуждает.
Затрещали ветки. Лаэли сдалась на миг — зажмурила глаза, подобралась, но потом тряхнула головой — о, как хорошо я знал этот жест! — криво улыбнулась сквозь высокие языки огня.
Сейчас же, это приказ.
— Сейчас ты не можешь приказывать мне. Вот через одиннадцать часов… Неужели она так и не закричит? Наверное, в кровь все губы изгрызла.
Вряд ли я чувствовал бы больше боли, если бы меня самого привязали к столбу. Когда от невыносимого жара кожа плавится, лопается пузырями, затем обугливается…
— О, не выдержала, — прокомментировал демон. Люди вокруг, как в кошмарном сне, стояли неподвижно, молча. — Ну, сейчас уже всё.
Я схожу с ума — или умираю. Я умер в тот момент, когда раздался этот режущий сердце крик.
Первый и последний.
П р и м е ч а н и я:
(1)Tut, tut — англ. Нечто вроде "Тихо, тихо".
(2) Dura lex, sed lex — лат. Закон суров, но это закон.
(3) Аллегро, престо, престиссимо — муз. Темп — скорый, быстрый, самый быстрый
Глава 15
ДАРМ'РИСС
— Извините… простите, — буркнул демон, пробираясь между людьми. Добрался до темного переулка.
— Ну, юный Кенррет, понравилось?
Я молчал, продолжая безуспешные попытки вернуть себе контроль над телом.
— Разжалобил ты меня, — Скупщик утер несуществующую слезу. — Ладно, так и быть, прощу тебе эту плату. То есть не прощу, кончено — хе-хе, как я мог такое сказать? Перепишу на более поздний счет. А сейчас — помогу… выполню твой приказ.
Выполнишь? Что ты сделаешь? Ты… вернешь её?
— Даже не спросишь, что потребую взамен?
Мне всё равно. Большая часть моего и без того ущербного сознания отключилась, чтобы не вспоминать то, что случилось на площади.
А у вас на глазах когда-нибудь сжигали… сестру? Подругу?..
— Отдам твою силу — попользоваться. Ты ведь хочешь спасти эту девочку? Ну вот. Поиграешь со своим любимым Хроносом. Вернешься на час назад, раскидаешь инквизиторов как котят, откроешь для магички портал. Она меня не интересует — с сосудом Хаоса связываться себе дороже. Понятно?
Давай.
Я ожил. Даже не хочу думать, что за подвох демон приготовил на этот раз… Точнее — надеюсь, что единственный подвох — плата.
Снова ощутил себя восхитительно живым — напряг мышцы, вдохнул поглубже. Игры со временем опасны даже для Архимагов, а уж изменять что либо в прошлом, значит, обречь себя на проклятие и смерть.
Я усмехнулся. Дарм'рисс Кенррет проклят уже так давно, что это уже не пугает. А смерть, если не ошибаюсь, меня ждет сразу после того, как я помогу Лаэли.
Лаэли. Встряхнулся, прогоняя из мыслей образ девушки — сейчас это будет меня только отвлекать от ритуала.
Свободная, темная сила хлынула в меня, заполнив до отказа — спасибо Скупщику. И вот, океан времени раскрылся навстречу — опасный, своевольный, враждебный. Но опытному пловцу нечего боятся…
Ровно час назад, тот же самый закоулок. Скупщик пропал, но не стоит надеяться, что надолго. На площади уже установили столб, складывают хворост. Я машинально накинул на себя Мантию Отвлечения, скользнул в сторону городского Собора. Из грешницы, из ведьмы инквизиторы сначала выжмут всё. Что только возможно, в этом я не сомневаюсь.
На ступеньках Собора я развеял Мантию. Если кто-то встретится по дороге, ему же хуже… Впрочем, ведьму, кажется, никто не охранял.
Ах, нет, охранял. Молоденький монашек выскочил из-за угла, раскрыл рот в беззвучном крике — да так и упал: голова откатилась в сторону, глаза невидяще уставились в потолок. Кровь хлынула из перерезанной верным клинком артерии — я не отодвинулся, задумчиво смотрел на алые пятна, расползающиеся по моей одежде. Мы так бездумно проливаем эту драгоценную жидкость.