— Ты не хочешь причинять её боль, но почему-то делаешь это. Почему, Даррис?
— Я… да не знаю я, Алхаст. Зря я пошел в МУМИ, зря уступил уговорам Владыки. Путаюсь. Не понимаю, что происходит.
— Значит, не зря.
Гитара. Полумрак. Чьи-то шаги и голоса в восьмигранке, а мы сидим в этой комнате, в этой шкатулке, заполненной чем-то ранящим — для меня, и чем-то драгоценным — для светлого. Оружие тоже бывает драгоценным.
— Извинись перед ней за меня, Алхаст. Ты же знаешь, я — исчадие Хеля и прочее — извиняться совсем не умею.
— Выражаясь современным студенческим жаргоном, — задумчиво начал друг, — ты не офигел ли?!
— Ну, вы же одно целое и всё такое.
Он фыркнул — беззлобно, тихо. Но упрямо.
— Брось, Алхаст, от тебя не убудет.
— От тебя тоже. Учись — а то прикончат тебя, с твоими принципами, а цветы на могилку мне носить? Уволь.
— Милый мой ботаник, так тебя люблю я… Эй, ты чего?
— Достал, — прошипел эльф, пиная меня подушкой.
Оставаться в долгу перед друзьями — это не в моих принципах. Поэтому я попытался запеленать эльфа в одеяло, но он как-то не желал пеленаться. Может, спеть ему колыбельную? От моего голоса, знаете ли, даже гномы мрут массово, что уж говорить о чувствительном эльфе.
— СПИ, МОЯ РААААА….
ЛАЭЛИ
— Морфей, если ты не согласишься отправиться и поговорить со Стражем, то….
— То что? — поинтересовался депрессующий альв. Следуя садистским советам Алхаста, бедняга пытался залить сердечное горе морковным соком. С плачевными результатами.
— То я выброшусь в окошко!
Я встала на подоконник и с решительным видом скрестила руки на груди.
Альв долгое время озирал мою тушку.
— О, подействовало!
— Что подействовало? Ты согласен?
— Не-а. Морковный сок подействовал. Я пьян и у меня галлюцинации.
— Это я — галлюцинация?
— Ага. Лаэли никогда не несет такую чушь, — доверительно сообщил сокурсник, — о Зеркалах и гибели мира. Так что ты — глюк. Зрительный и слуховой.
— И тактильный — прорычала я, пытаясь приподнять Морфея за шкирку и встряхнуть. — Не хентай мне мозг!
Да-а, такого сдвинешь с места.
Оставив бесплодные попытки, я просто-напросто укусила неудавшегося алкоголика за ухо. У бедняги, подвергшегося таким незаслуженным домогательствам, на глаза выступили слезы.
Только пусть он теперь не вздумает выбрасываться из окна. Он же такой нервный, такой ранимый… и кровь у него синяя.
В общем, спустя полчаса утверждений, что морковным соком ещё никто не допивался до глюков, я материализовала пару бутылочек абхазского вина из папиной коллекции и устроила пернатому дегустацию, благо, по кухне были развешаны Алые Флажки, и никто из однокурсников не видел процесс падения светлого, его скатывания по наклонной плоскости и прочих геометрических упражнений.
Надегустировшись до утиного писка, Морфей пытался рассказать мне грустную историю, как Стейси, вампирочка из библиотеки, дала ему от ворот поворот. История получилась странная и запутанная — периодически её перемежали песни на воинскую тематику и стихотворения, обращенные к некой Женевьеве.
— Лаэ… ик!.. ли! Я… это… я всё сделаю! Хочешь, вот… звезду с неба?
— Не надо, звезда моя, — отказывалась я, прикидывая, где бы достать бедняге рассола на завтрашнее утро. — Достань мне Стража из твоего мира.
— Мой мир — там. Где… ик! Там, где… буря тучей небо мглоет! Ик!..
— Снежи вихрые крутя. Морфей, зайка, но ты ведь это сделаешь? Для меня?
— Для Женевьевы? Всё! В-сё сделаю!
— Вот и славно. А кровососов на свете много, так что не отчаивайся. Хотя бы Вик. А теперь пойдем спать, хорошо?
— Спи, моя… ик!… радость, уснииии! — завыл магик, залихватски выхлебал остаток вина прямо из бутылки и счастливо захрапел на полу.
И что делать с этим цыпленком в собственном вине? То есть соку. Над ним же весь курс будет издеваться, а я себя чувствую виноватой в этом акте жертвоприношения зеленому змию.
В общем, я левитировала альва в вертикальное положение и потащила в нашу комнату. Раз уж Сессен собирается снова ночевать у Эрика, то крылатый может провести ночь на её кровати. Зармике я уломаю — главное, чтобы светлый не умер со стыда, очнувшись завтра в женской комнате. А может, ему ещё лицо пастой вымазать? Или губы накрасить…
Войдя в комнату, я отпустила нити левитации, и Морфей грузно шлепнулся на пол, неразборчиво всхлипывая. Но мне было не до этого….
Секунды две спустя я заткнула рот радостной анимешнице, которая проснулась в глубинах подсознания и ликовала, глядя на растрепанных эльфов, очумело глядящих на меня из вороха простыней.