Позволить такого я не мог. Не хочет есть — пусть не ест. Но намерено топить нас, чтобы рекламировать свое.
— Госпожа Амита, вам не нравится наша еда? — подошел я к ней и улыбнулся как можно слаще.
— Не нравится — это громко сказано, — ответила она. — Она не совсем привычна той, которую я обычно ем.
— Тогда, может быть, мы могли бы приготовить для вас что-то другое?
— Нет, не нужно утруждать себя, — ответила Чаттерджи, даже не посмотрев в мою сторону. — Я потерплю.
— Не думаю, что терпеть ради нас нужно. Просто скажите, что вы хотите, и мы это приготовим.
— Не думаю, что тут могут сготовить что-то, что я действительно люблю, — кисло ответила Чаттерджи.
Вот ведь важная курица!
— Уверен, что в сети ресторанах, которыми вы владеете, кормят вкусно и именно то, что вы любите, — произнес я, стараясь держать фирменную невозмутимую улыбку. — Но у нас тоже вполне неплохо кормят — об этом говорят награды, полученные на многочисленных конкурсах. Да и отбор мы прошли, который устроили организаторы этого форума. Думаю, это вполне неплохая рекомендация. Тягаться с вашей сетью ресторанов мы, конечно же, не хотим, уверен нам есть чему у вас поучиться. Кстати, вы бы могли сейчас рассказать о сети своих ресторанов — пока есть хорошая возможность бесплатно это сделать в присутствии стольких журналистов. Будет хорошая реклама.
Чаттерджи аж заскрипела зубами. Но тоже улыбнулась.
— Нет, конечно же, не буду. Это было бы не этично с моей стороны.
«Это ты верно сказала, — подумал я. — Ишь, про этичность заговорила!».
Все было гораздо проще. Ее заготовленный козырь про то, что в «Белом Тигре» готовят не так вкусно, как в ее ресторане я раскрыл раньше времени и озвучил перед журналистами, а значит сыграть его будет уже не эффективно. Она, конечно, может повторить задумку после завтрака, но фраза уже не попадет в эфир, так как о ней все знают и вырежут, сообразив, что это реклама.
— Кенджи, я тебя прошу! — прошептал мне в самое ухо Ичиро. — Нам достаточно и одного спора с Роджерсом, чтобы улететь в бездну. А ты еще и с этой дамочкой на колкости перешел.
— Она первая начала, — пожал я плечами.
Третий вынос блюда мог удовлетворить даже самый изысканный вкус. Тут Жак превзошел самого себя. Гедза, или по простому вареники, с уткой, овощами и яблоками. Тонкое рисовое прозрачное тесто, чуть поджаренное, посыпанное чесноком.
Акцентом к этому блюду принесли кусочки курицы в особом медовом кляре. Кусочки напоминали по форме камешки с морского дна, особенно в сочетании с красными нитями чили. Очень красивая подача. По вкусу тоже не сомневаюсь было на «отлично». На этот раз Чаттерджи уже не выбражала — было бессмысленно и довольно быстро расправилась сначала с гедзами, а потом и с курицей.
Завтрак закончился и я уже готов был проводить привередливую гостью, как она остановилась, обернулась и сказала:
— Мистер Мураками, у вас, кажется, с господином Роджерсом случился спор? Думаю, у меня есть идея как помочь кое с чем.
— Помочь? — удивился я.
— Да, — кивнула Чаттерджи и хитро улыбнулась. — Помочь господину Роджерсу победить вас.
Она рассмеялась и вышла из ресторана.
— Вот ведь змея какая! — проводил ее Ичиро.
Я лишь отмахнулся — угрозами меня уже было не запугать.
Убравшись в комнате, Фукуда некоторое время стоял и смотрел на то место, где еще час назад лежало тело. Потом устало плюхнулся прямо на пол, прислонившись спиной к стене. Его плечи опускались под тяжестью невидимой ноши, а взгляд, устремленный в пол, был пустым, словно выцветший от бесконечных тревог.
Гнев, такой острый, что заставлял его зубы скрежетать, смешивался с отчаянием. И в порыве этого гнева у него еще хватало сил на то, чтобы замести следы. Но едва гнев выгорел, как и сил не осталось.
Он был в ловушке. Невидимой ловушке, которая еще не захлопнула своих створок, но готова была в любой момент его уничтожить. Его секреты, его слабости, его ошибки — все это теперь было в руках неизвестного врага.
Фукуда чувствовал себя виноватым, словно он сам открыл ворота для этой беды. Долгие годы он хранил эти документы как залог своего спокойствия, как гарантию безнаказанности. Теперь он понял, что это была иллюзия, а он сам — заложник собственной наивности. Еще и как последний наивный мальчик был глуп, думая, что Ёсико бестолковая дурочка.
Или же ее кто-то натаскал на это? Фукуда задумался. Неужели она сама додумалась до этого? Сомнительно. Наверняка ее кто-то подтолкнул к этому. Догадаться бы кто именно. Уж он бы этого недоумка растоптал бы как червяка.