— Что ты имеешь ввиду?
— У меня есть идея, как подвинуть твоего отца с его места, — Абэ закинул ноги на стол и почувствовал трепетный страх от этого действия — если бы сейчас господин Ямато видел его в такой позе, закину ботинки на дубовый стол, то собственноручно придушил бы. Но Ямато тут не было, а главный теперь он сам.
Рен рассмеялась.
— Ты что, Абэ, на наркотики перешел? Рассмешил! Подвинуть отца!
— Я не шучу!
— Поделись своими планами с Мураками, — отмахнулась Рен. — Потому что едва он об этом узнает, как у тебя тут же все и рухнет — Мураками обладает каким-то невероятным способом ломать все мои планы, едва только взглянув на них.
— Мураками нам не помешает, — смакуя удовольствие от фразы, произнес Абэ.
— Это еще почему? — настороженно спросила Рен. — Что ты с ним сделал?
— Ничего противозаконного. Он просто далеко отсюда. Я отправил его в Осаку. И он нам уже не будет преградой!
— Продолжай, — заинтересованно произнесла Рен. — Что ты там говорил про отца?
— Ты же слышала, что с ним сегодня случилось? — спросил Абэ.
Рен вопросительно промолчала.
— Что⁈ — удивился Абэ. — Ты ничего не знаешь? Родная дочь и ничего не знает! Какой позор!
— Абэ, если ты позвонил, чтобы позагадывать мне загадки, то…
— Подожди, — остановил ее собеседник. — Ты стала слишком раздражительной. Успокойся и выслушай. Если бы ты интересовалась здоровьем отца, то знала бы, что сегодня у него был сердечный приступ.
— Что? Приступ? — в выклике удивления проскользнуло неподдельное беспокойство маленькой девочки, которая вдруг услышала, что с его отцом случилось что-то плохое. Но Рен тут же взяла себя в руки, холодно произнесла: — Сердечный приступ? Надеюсь, он умер?
— Нет, он не умер. Он жив и сейчас находится в больнице. Состояние у него среднее.
— И что же у тебя за план? Ты можешь говорить конкретнее? — нетерпеливо спросила Рен.
— Мне нужна твоя помощь, Рен. Только ты сможешь помочь мне. И тогда задуманное и так давно желанное сбудется. Папаша твой уйдет на покой.
— На покой? — настороженно переспросила Рен.
— Не беспокойся, я криминалом не занимаюсь. Все согласно правилам. Я их сам сейчас только что перечитал. Все будет законно — ни одни юрист не подкопается.
— Слушаю тебя.
— Ты должна сделать не так много. По сути всего лишь пустяк. Рен — ты единственный кровный представитель Ямато, его дочь. По сути ты являешься его опекуном, в случаях, если такой понадобится. Ты должна подать заявление о проведении медицинской комиссией обследование своего отца.
— Это еще зачем? Я не совсем понимаю…
— Все просто. Комиссия обязанная рассмотреть твое заявление — опять-таки, потому что ты являешься родственником президента. В заявлении ты укажешь, что в последнее время здоровье отца вызывает у тебя сильное беспокойство. И как результат случился этот приступ. Ты должна просить комиссию осмотреть старика. И по результатам этого осмотра комиссия примет решение о том… — Абэ выждал театральную паузу, чтобы еще больше произвести эффект. — Господин Ямато в силу своего подорванного здоровья не может продолжать выполнять свои обязанности президента корпорации «Спрут». Я, как исполняющий обязанности президента на основании этого документа оформляю приказ о том, что господин Ямато с почестями и триумфом отправляется на покой.
Абэ замолчал, пытаясь угадать реакцию Рен. Но женщина молчала.
— Так мы его победим, Рен. Ты слышишь? Только так! Все в наших силах. Мы это сможем! Мы это сделаем!
Глава 8
Я вышел из такси и, сжав челюсти, вгляделся в гигантский вокзал Токио. Это было не просто здание, а целый город в городе, кипящий жизнью и движением. Над головой скрещивались стальные арки и переплетения путей, словно весь мир сходился в этом месте. Удивительно и красиво, но мне было сейчас не до любования красотой. Незапланированная командировка стояла как кость в горле. И я понимал, что не могу никак от нее откреститься. Придется ехать. И сидеть в Осаке пока Ямато не пойдет на поправку. Других вариантов нет.
Воздух вокзала был пропитан запахом жареного рисового хлеба, свежего кофе и сладких японских конфет, а шум от людской болтовни и гомона был не менее интенсивным, чем гул проходящих поездов. Я почувствовал, как меня захлестывает волна суеты, ожидания, безудержного движения.
Пройдя через прозрачные ворота, я оказался в лабиринте магазинов, кафе и киосков. Люди спешили по сверкающему гранитному полу, их лица были закрыты масками, но глаза горели ожиданием и нетерпением. Настоящий муравейник.