Мэса посмотрел на неё, понимая, что Рен уже что-то задумала. Её ум всегда работал наперёд, и если она считала это шансом, значит, план уже был у неё в голове.
— Ты всё знаешь, что нужно делать, — добавила она твёрдо, её улыбка исчезла, оставив только холодную решимость. — Сам же говорил, что нужно держать Кенджи на поводке. Вот он шанс.
Мэса кивнул, хотя внутри его всё сжалось. Он понял, что имела ввиду Рен.
Мы с Волком мчались через ночной Токио, улицы мелькали перед глазами, словно сцены из кошмарного сна. В голове шумело, в груди всё сжималось от дурных предчувствий. Адрес, который дал мне Горчица, был всего в нескольких минутах езды. Я знал его давно, и наш разговор по телефону не оставлял сомнений — это месть за провал, который совершил Горчица. Но только это не из-за меня случилось. Его карьера полетела в бездну из-за него самого. Он просто не хочет этого признавать. Вот и решил отомстить. Я ему все жирные его бока намну, едва только встречу!
Мы остановились у старого, полуразрушенного здания на окраине города. Я вышел из машины, обведя взглядом тёмный переулок. Всё вокруг было тихо, слишком тихо. Волк рядом со мной настороженно прислушивался к любому звуку, как будто чувствуя, что что-то идёт не так. Он достал оружие.
— Только осторожно, — сказал я, опасливо поглядывая на ствол. — Других не задень. Да и этого жирдяя… тоже не трогай.
— Уверен?
Я кивнул.
— Он должен быть здесь, — пробормотал я, глядя на дверь, ведущую внутрь. Адрес совпадал, но что-то явно было не так.
Мы шагнули внутрь. Здание выглядело заброшенным, пыльным, как будто здесь никто не был уже годы. Но через несколько шагов я увидел похитителя. И желание не то, что стрелять в него, но даже бить сразу же отпало. Горчица лежал на полу, весь в синяках, его лицо было сильно избито, на губах запеклась кровь.
— Чёрт… — Волк выругался, присев на корточки рядом с ним, проверяя пульс.
Горчица застонал, едва открыв один глаз. Он был на грани сознания.
— Кто это сделал? Где Наоми? — спросил я резко, но ответа не последовало. Он был слишком слаб, чтобы говорить.
Я шагнул к машине, стоящей у выхода. Надежда, что она там, внутри, вспыхнула на мгновение, но когда я открыл дверцу, салон оказался пустым. Никого. Только странная, тяжёлая тишина.
— Его вырубили, когда он ждал нас, — сказал Волк, осматривая машину. — Они опередили нас.
Злость росла во мне, сжимая горло. Я с трудом сдерживал желание что-то разбить. Всё шло не по плану.
Волк не стал церемониться — выхватив из машины бутылку с водой, он без промедления вылил её на лицо Горчицы. Тот резко вздрогнул, захрипел, пытаясь перевести дыхание, и с усилием открыл глаза. Его лицо исказилось от боли, он не сразу понял, где находится.
— Эй, очнись, — рявкнул Волк, сжимая бутылку в руках, — нам нужно кое-что выяснить.
Я присел перед Горчицей, чувствуя, как злость внутри меня закипает. Каждая секунда промедления отдаляла меня от Наоми, а этот тип был единственной зацепкой.
— Кто на тебя напал? Где Наоми? — спросил я холодно, глядя ему прямо в глаза. — Говори, а то еще пару синяков тебе пририсую!
Горчица вздохнул, закрыл глаза, как будто вспоминал, и с трудом выдавил:
— Они… трое… — его голос был слабым, хриплым, словно слова давались ему через силу. — Не знаю, кто они… все в масках… Они напали внезапно. Избили меня… Я не успел понять, что происходит.
— А Наоми? — мой голос сорвался, гнев поднимался волной. — Где она?
Он напрягся, пытаясь собраться с мыслями, и наконец продолжил, глядя в сторону, словно стыдился своего поражения:
— Они забрали её… Погрузили в чёрную машину и уехали. Меня просто оставили здесь. Я не знаю, кто они… лиц не видел. Всё произошло слишком быстро.
Как только Горчица произнёс эти слова, у меня внутри всё перевернулось. Мой разум отказывался это принять, сердце забилось так быстро, что я почти не слышал его ударов. В мгновение меня окутала волна гнева, злости и беспомощности, которую я не мог сдержать.
— Что ты сказал⁈ — мой голос стал резким, почти угрожающим. Я подошёл ближе, схватив Горчицу за рубашку и подтянув его к себе. — Ты серьёзно? Они забрали её⁈
Он жалко кивнул, дрожа от страха. Я отпустил его с такой силой, что он снова повалился на пол, а мои мысли уже метались в бешеном круговороте. Боль от осознания того, что кто-то осмелился забрать Наоми — самого близкого мне человека — пронзила меня как кинжал. Я чувствовал, как гнев заполоняет все мои мысли.
Я сжал кулаки до боли. Внутри меня был взрыв — смесь злости, отчаяния и паники. Как я мог допустить это? Как мог позволить, чтобы она стала мишенью?