Волк медленно покачал головой, будто не мог поверить в происходящее, но понимание уже начало просачиваться в его сознание.
— Это… это невозможно, — прошептал он, но в его глазах уже не было прежней уверенности. — Мэса… Мы всегда доверяли ему.
— Именно поэтому это сработало, — жестко ответил я. — Мы доверяли ему, а он предал нас.
Волк замер, его лицо стало каменным, но в глазах застыл шок. Он, возможно, один из самых преданных людей, кого я знал, но даже он не мог сразу осознать всю глубину предательства.
Я смотрел, как Волк переваривает мои слова. Его лицо оставалось каменным, но по глазам было видно, что он в шоке. Мы оба знали, что после этого откровения наши действия должны быть решительными.
— Нам нужно действовать.
Он поднял на меня взгляд, и я увидел, как его напряжённость постепенно перерастает в готовность. Волк всегда был таким — он мог сомневаться, но когда дело касалось приказа, он никогда не ставил его под вопрос.
— Что ты прикажешь, Кенджи-сан? — его голос был сдержанным, но твёрдым, как сталь.
— Начни слежку за Мэсой, — ответил я без колебаний. — Только через него мы сможем выйти на Наоми. Я уверен, что она где-то рядом. Мэса выведет нас к ней.
Волк сжал челюсти и кивнул, его глаза сузились, выражая холодную решимость. Он уже не сомневался.
— Это будет сделано, — твёрдо сказал он. — Мы проследим за каждым его шагом.
Я подошёл к столу и положил руки на его гладкую поверхность, чувствуя холод дерева. Мы не могли допустить ошибок.
— Будь осторожен, — добавил я, пристально глядя на Волка. — Мэса не дурак. Он почувствует, если за ним начнётся слежка, и тогда всё сорвётся. Мы должны быть на шаг впереди.
Волк медленно кивнул, его лицо стало абсолютно непроницаемым.
— Я всё понимаю, Кенджи-сан. Мы сделаем это тихо. И если Мэса причастен, мы это выясним.
Он развернулся к выходу, и я проводил его взглядом. Теперь всё зависело от Волка. Это был наш единственный шанс найти Наоми и разобраться с тем, что Мэса задумал. Я знал одно: как только мы доберёмся до правды, больше не будет пути назад.
Я стоял у окна своего кабинета, вглядываясь в горизонт, когда набрал номер Мидзуно Тэдэо. Этот шаг был решающим. Разговор с Мэсой и недавние события только усилили мою решимость. Я не мог позволить, чтобы отец остался марионеткой в чужих руках, и был готов действовать. Гудки длились всего несколько секунд, прежде чем в трубке раздался спокойный, привычный голос.
— Мидзуно Тэдэо на связи. Чем могу помочь, Кенджи-сан?
— Тэдэо-сан, мне нужно, чтобы ты подготовил заявление на повторное медицинское обследование господина Ямато, — сказал я чётко, не давая себе времени на сомнения.
На другом конце повисло напряжённое молчание.
— Заявление? — переспросил Мидзуно, явно взвешивая последствия. — Кенджи-сан, я должен напомнить, что такое заявление могут подать только кровные родственники. Комиссия не примет его от третьих лиц, даже от ближайших доверенных сотрудников.
Я сжал телефон крепче, голос мой оставался спокойным, хотя внутри меня всё кипело.
— Я знаю, — твёрдо ответил я. — Поэтому и прошу тебя подготовить это заявление от моего имени.
Наступила долгая пауза. Я представлял, как Мидзуно переваривает услышанное. Он всегда был верным и расчётливым человеком, привыкшим работать по чётким законам и правилам. Но в этот раз правила пришлось нарушить.
— Понял, — наконец произнёс он медленно, его голос стал более напряжённым. — Значит, ты утверждаешь, что ты…
— Да, — прервал я его. — Я сын Ямато. И у меня есть полное право требовать повторного обследования.
Мидзуно тяжело вздохнул. В этом вздохе было больше, чем просто усталость. Это был знак того, что он понимал всю серьёзность ситуации.
— Хорошо, Кенджи-сан. Я подготовлю документы, но предупреждаю: это может вызвать серьезные последствия, если всё всплывёт на поверхность. Ты готов к этому?
— В этой игре уже нет места сомнениям, — ответил я. — Мы должны действовать.
Глава 20
Медицинскую комиссию собрали быстро — помогли связи Мидзуно. И они были готовы провести необходимое обследование в этот же день, при условии, что господин Ямато будет доставлен в больницу. Думаю, в этом не было проблем, но нужно было предупредить самого господина Ямато. А для этого назвать причину, по которой мы можем провести это повторное обследование. А причина достаточно проста и непроста одновременна. Он мой отец. Как это сообщить президенту корпорации «Спрут» я понятия не имел.
Целый ворох противоречивых чувств овладел мной и я не знал как поступить. Я никогда не испытывал такого сильного внутреннего напряжения. Сообщить Ямато, что я его сын… Как это вообще можно сказать? Тем более человеку, который занимает такую позицию — президент корпорации «Спрут», человек, к которому я всегда относился как к далёкому, недосягаемому руководителю. Помогла сама мать, которая позвонила по телефону и сказала, что хочет вместе со мной проведать Ямато. Я даже не стал возражать, просто согласился, ощутив в душе что-то вроде облегчения. Так будет лучше для всех нас.