— Бао! — выкрикнул я.
— Конечно-конечно! Что же это я такое говорю? Ох, мой дрянной язык!
— Лучше помогите!
Вместе мы ослабили пояс и распахнули куртку.
— Зачем вы меня раздеваете? — совсем тихо спросил Генерал. Голос его, до этого густой мощный бас, теперь был едва слышим.
Прибежала Наоми, принесла небольшую коробочку.
Я высыпал все содержимое на пол, принялся искать нужное. Ничего действительно стоящего, нужного, типа нитроглицерина или антиагрегантов не было, поэтому я взял аспирин, засунул Генералу в рот таблетку.
— Разжуйте и проглотите.
Генерал принялся вяло жевать, морщась. А я же мысленно выругал себя за то, что сразу не заметил признаков инфаркта. Ведь видел, как Генерал порой хватается за грудь, но не придал этому значения, отвлекшись на свои проблемы. Дурак! Я ведь и сам в прошлой жизни от этого недуга умер! И тоже не обратил внимания. А теперь и Генерала едва не потерял! Дурак! Болван! Кретин!
Генерал захрипел, сморщился от боли.
— Где «скорая»⁈ — крикнул я, ощущая всю свою беспомощность. Все что я мог я сделал, теперь нужно амбулаторное лечение. И чем скорее, тем лучше.
— Уже едет, — ответила Юки.
«Слишком медленно!» — подумал я, глядя на Генерала. Состояние его ухудшалось, теперь он уже ничего не говорил, а лишь кряхтел от боли и держался за сердце. Еще немного — и потеряет сознание. А потом…
Я тряхнул головой, не желая думать о плохом. При необходимости буду проводить сердечно-лёгочную реанимацию если понадобиться, навыки имеются.
Но они не понадобились — за окном раздалась сирена, приехала «скорая» помощь. Бао рванул на улицу, встретил фельдшера.
Я тоже поднялся, быстро сообщил необходимую информацию для анамнеза — возраст, признаки и симптомы, предварительный диагноз. Фельдшер выслушал молча, но удивленно глядел на меня. Потом, когда я закончил, спросил:
— Вы доктор?
— Я… нет, я тут работаю. Просто я знаю… Сталкивался уже с подобным…
— Хорошо, — оборвал меня фельдшер. — Мы ему поможем.
И принялись перетаскивать Генерала на носилки.
— Я поеду с ним, — сказал я.
— Нет, Кенджи, — подошла ко мне Наоми. — Останься здесь.
— Наоми, кажется тебе нужно идти убрать кастрюли, которые уронил Генерал, — тут же подошла к нам Юки.
Наоми, к моему удивлению, ничего не ответила официантке и послушна ушла.
— Она права, Кенджи-красавчик, — сказала Юки, подойдя ко мне вплотную. — Тебе лучше остаться. Чем ты сможешь помочь там, в больнице? Ничем. Лучше не мешай им и останься тут. Здесь ты можешь кому-нибудь помочь еще, если ему вдруг станет плохо и он упадет перед тобой.
Юки многозначительно подмигнула мне, томным голосом сказала:
— Скажи, а если мне станет плохо, ты так же расстегнёшь на мне одежду?
— Юки, не вгоняй Кенджи в краску! — тут же вмешался Йоши. — И лучше помоги с уборкой — время уже к закрытию. Бао-сама, не правда ли?
— Да, — растеряно кивнул тот, глянув на часы. Время до закрытия еще оставалось очень много, но случившееся с Генералом выбило всех из сил и продолжать работать вряд ли бы кто-то смог. Поэтому Бао, который тоже за день изрядно эмоционально вымотался, ответил: — На сегодня с нас хватит. Все по домам.
— Кенджи-красавчик, а может быть ты меня проводишь до дома? — сказала Юки. — А может, и не до дома, а еще куда-нибудь?
Наоми, расставлявшая тарелки в стороне, выронила одну и та со звоном разбилась.
— Наоми, ты зачем посуду бьешь? — возмутился Бао.
— Я… не специально, — сквозь зубы ответила та, злобно зыркнув на Юки. — Можешь списать с моей зарплаты.
Бао что-то буркнул под нос, ушел.
— Юки, боюсь вынужден тебе отказать, — честно признался я. — Не сегодня. Еле держусь на ногах.
Официантка сморщила носи и ничего не сказав, ушла.
Я хотел подойти к Наоми, но та вдруг демонстративно отвернулась ко мне спиной, а потом и вовсе ушла, оставив разбитую тарелку так и не убранной. Ее поведение заставляло меня пребывать в смятении, но на сегодня с меня уже было достаточно и я не хотел затевать серьёзный разговор. Пора идти домой. Все остальное оставим на завтра.
Ночь сгущалась над Токио, окутывая город в густую пелену тьмы. Я возвращался наконец домой после долгого рабочего дня. Улочки, по которым я обычно ходил, казались сегодня особенно пустынными и зловещими. Темные переулки, ведущие к моему скромному одинокому жилищу в старой части города, навевали не самые лучшие ассоциации.
Теснились друг к другу дома с облупившейся краской, словно не желая пропускать меня. В лабиринте узких переулков висел тяжелый запах сырости и гнили — мусорные баки здесь вывозили не так часто, как нужно было. К тому же их то и дело исследовали бездомные на наличие металлических банок, бумаги, пластмассы, которую можно было худо-бедно сдать и получить небольшие деньги.
Денек сегодня был насыщенным. Мне хотелось как можно скорее добраться до кровати, плюхнуться в нее и уснуть. Но попасть домой мне так скоро было не суждено — я это понял, когда краем глаза увидел несколько теней, идущих за мной. Они то появлялись, то исчезали, скользя по стенам домов, словно призраки.
Может, просто по пути? Я ускорил шаг, пытаясь отбросить эти навязчивые мысли. Тени последовали за мной. Сомнений не оставалось. Это ко мне.
Я остановился, решив взять инициативу в свои руки.
— Кто такие? — спросил я, приглядываясь.
В полумраке стояли трое. Прятаться уже было бессмысленно, поэтому они вышли вперед, открываясь. Первым я рассмотрел крепкого парня, которого раньше уже довелось видеть.
Такеши, бывший парень Наоми. В прошлый раз он был пьян и тягаться со мной не рискнул, пообещав вернуться. Обещание свое выполнил, правда для надежности прихватил с собой еще двоих помощников под стать себе. Те волками смотрели на меня, разминая кулаки. Говорить со мной они явно не собирались.
— Ну вот и встретились вновь, Кенджи! — ухмыльнувшись, произнес Такеши. — Ты не рад нашей встрече?
И не дождавшись ответа, выступил вперед. В руках у него блеснул нож.
Глава 12
— А один, без ножа и своих спутников испугался повторно встречаться? — спросил я, внимательно следя за оружием, чтобы противник не выкинул его вперед и не ударил.
Такеши ухмыльнулся, но сквозь ухмылку отчетливо просочилась злость.
— Оставь Наоми в покое, — процедил он. — Я — ее парень…
— Бывший, — уточнил я.
— Это она тебе такое сказала? Не верь. Все женщины врут. Я не бывший, мы просто в ссоре. А ты так подло воспользовался этой ссорой, чтобы подкатить к ней. Так что давай отвали, пока не поздно.
На последнем слове он сделал акцент, поигрывая ножом.
— Давай она решит кто тут бывший, а кто настоящий, — сказал я. — И со мной в таком тоне не разговаривай.
— А то что?
— Зубов можешь не досчитаться.
Такеши рассмеялся.
— Ты отчаянный, Кенджи. Но послушай меня…
— Иди кому-нибудь другому свои речи толкай! — перебил я его. — Устал уже слушать тебя.
Понимая, что по характеру своему Такеши трус и вряд ли будет предпринимать активных действия, я уже хотел направиться к себе домой. Но противник вдруг резко выскочил вперед и махнул ножом. Лезвие просвистело в сантиметрах от моего лица. Я вовремя остановился. А потом и вовсе пришлось отбиваться — подскочили приятели Такеши и принялись махать руками.
Сдаваться без боя я не собирался. Я понимал, что если сейчас не оказать сопротивления, то это будет моя последняя прогулка. Сжав кулаки, я принял боевую стойку. Ну, давайте, покажите на что вы способны!
Первым бросился на меня здоровяк, стоящий справа. Размахнувшись с такой силой, словно хотел пробить стену, сделал выпад, демонстрируя умения, полученные в школе боевых искусств. Но и я кое-что умел. Я увернулся в последний момент, одновременно выбросив вперед ногу. Удар пришелся точно в солнечное сплетение противника, и тот согнулся пополам, сдавленно застонав.
Пока первый бандит приходил в себя, Такеши и второй малый попытались окружить меня. Но я оказался проворнее. Ах, эта уличная школа выживания люберецких окраин! Там учат драться даже тогда, когда нет и шанса на победу, там, впервые встретившись в темном проулке с толпой головорезов с арматурой, ты ощущаешь, что такое настоящий животных страх. А еще ты понимаешь, что чувствует зверь, которого загнали в угол. Путей к отступлению нет, а значит нужно идти вперед, на толпу. И законов и морали в этот момент уже не существует. Бей, кусай, рви, выцарапывай глаза и ломай коленями челюсти — в общем, делай все, только чтобы выжить. А Бог потом рассудит, кто был прав.