— Зачем он приходил? — подскочил ко мне Крыса.
— Чтобы помочь нам, — просто ответил я.
— Помочь с чем?
— Казуо, вы задаете слишком много вопросов. Давайте лучше пойдем вместе на кухню и начнем готовить — тем более, что скоро подойдет основной поток людей, — я огляделся. — Кстати, Юки так и не пришла?
Видеть ее не сильно то и хотелось мне после ее проделок с лекарством и попыток шантажа, но это были эмоции человеческие. А сейчас мы, прежде всего, на работе и нужно думать именно о том, кто будет обслуживать клиентов. После смены меню народу становится все больше и Сакура одна точно не справится. Можно попросить выйти Наоми, но это только временное решение. У нас острая нехватка кадров — Генерал умер, Юки пропала… С этим нужно что-то решать.
Крыса ничего не ответил, вместо него сказала Сакура:
— Не пришла. И телефон не отвечает — я позвонила, волноваться начала.
— Не о том волнуешься, — пробубнил Крыса.
— Казуо, постойте, — остановил его я. — А вы Юки не видели?
— Я же отвечал, что нет! — раздраженно ответил тот. — Зачем одни и те же вопросы задавать?
— Лично вам я такой вопрос не задавал, — ответил я. — К тому же мне кажется, что вы чего-то не договариваете.
— Вот не надо меня ни в чем подозревать! Я и пальцем ее не трогал!
— А я и не говорил такого. Вы сами это произнесли.
— Вы думаете, что я причастен к ее исчезновению? А это не так!
Крыса вел себя странно, и это было заметно. Я продолжил расспрос, внимательно следя за его реакцией на вопросы.
— Просто именно вас с Юки видели в курилке у черного входа, когда она появлялась тут, в закусочной, в последний раз. А вы, насколько я помню, не курите.
— Я? — растерялся Крыса. — Верно, не курю.
— Да и особым другом вас с Юки не назовешь. Так о чем вы говорили? Может быть, в результате этого разговора она и не пришла на работу?
Крыса занервничал заметней.
— Это все ваши домыслы! То, что мы не были друзьями, еще не значит, что мы не могли просто так поговорить с ней. Мы были коллегами. И разговаривали… о работе!
— Вы? И о работе? — хмыкнула Наоми.
— Опять вы говорите о ней в прошедшем времени «не были друзьями», «были коллегами», — заметил я.
— Потому что она уволилась!
— Она не увольнялась, — напомнил я. — Она просто не пришла на работу. А вот по собственной воле или нет нам необходимо выяснить.
— И зачем это выяснять? Вы слишком много уделяете внимания тому, кому этого не нужно делать. Она — просто обслуживающий персонал! Не пришла — значит, не хочет.
— Думаю, это нужно у нее спрашивать — чего она хочешь, а чего нет. Кстати, а вы совсем недавно ведь с ней виделись?
— С чего вы такое взяли? — выпучил глаза Крыса. — Не встречался я с ней! Не видел ее ровно с того самого момента, как она была тут в последний раз. Сколько это времени? День назад? Два?
— А мне кажется, вы лукавите. Вы ее все же видели. У вас рукав рубашки испачкан в ее помаде, самый краешек. Такую помаду не спутаешь, яркий цвет, какой носит только она.
Крыса тут же принялся осматривать рубашку. Там и в самом деле была помада. Только как она там оказалась? Помада от губ обычно остается или на плече, или на воротнике — от случайного соприкосновения при поцелуе или близком контакте, например, когда что-то шепчешь на ухо. Но на руке… Либо Крыса активно жестикулировал, либо девушка находилась в весьма странной позе — сидя или даже лежа.
Крыса начал быстро оттирать рукав.
— Вы ломаете тут комедию! — произнес он. — Это и вправду помада, но с чего вы решили, что она принадлежит именно Юки? Что, больше ни у кого нет такой помады? Да тысячи людей ходят с такой помадой! Я встречался с девушкой, у которой точно такая же помада. Это преступление? Нет! С кем хочу, с тем и встречаюсь! И прекратите это странные разговоры! Пора идти на кухню, работать. Некогда мне тут болтать с вами.
И с этими словами Крыса поспешно направился прочь.
— Помните, Казуо, — произнес я ему вслед. — Все тайное когда-то становится явным.
От этих слов Крыса съежился, но ничего не ответил и даже не обернулся. Вместо этого пошел быстрее в кухню.
Я проводил его взглядом. Очень странный тип. Даже если откинуть всё неприятие, какое я к нему испытываю и оперировать только холодным разумом, то поведение Крысы подозрительно. Он очень бурно отреагировал на приход Морито, словно боясь, что его в чем-то уличат, юлит и явно что-то скрывает насчет Юки. Встреча у них была, только вот о чем они там разговаривали? Могу предположить, что одной из тем для беседы был я. Крыса меня ненавидит, а теперь еще и Юки испытывает явную антипатию, потому что я помог Наоми стащить у нее наше лекарство. Интересно, разговор был ограничен только перемыванием мне костей, или же было что-то большее?
А может быть это и стало причиной внезапного исчезновения Юки?
Я долго смотрел Крысе вслед, пытаясь понять, что он натворил и понимал — ничего хорошего от него ждать не приходится.
Сакура вернулась в зал — там уже начали пребывать посетители. Работать без Юки было сложно — людей становилось все больше и некоторым из них приходилось долго ждать, пока до них дойдет очередь. Но нужно отдать должное посетителям, особенно постоянным. Шума они не устраивали и скандалы не затевали, терпеливо ожидая, когда официантка подойдет к ним.
— Сакура, девочка моя! Я женюсь на тебе! Когда-нибудь я обязательно женюсь на тебе! — промычал пьяный мужчина, останавливая ее.
— Конечно, женишься, Джоу-сан, только сначала проспись! — Сакура не держала злобы на таких людей, все они говорили искренне, хоть и звучало все порой слишком бестактно. Но что взять с простых работяг? Высоких слов любви они не знают, но выражают свои чувства как могут и умеют, пусть и не всегда красиво. К тому же Сакура была не прочь таких ухаживаний, хоть и грубых. Они позволяли ей почувствовать себя девушкой, а не официанткой.
— Сакура, милая, я хочу проспаться. Но только с тобой! — продолжал пьянчужка, уже изрядно набравшись.
— Джоу-сан, кажется, тебе уже хватит! Ты слишком… — начала Сакура, и замолчала на полуслове.
Красная волна. Она замаячила на горизонте так же внезапно, как и всегда. Пульсация алого тумана была заметна на периферии зрения, синхронизируясь с биением сердца. Сколько лет прошло, а девушка так и не научилась определять когда именно волна нахлынет.
Она приходит всегда по-разному. То медленно, лениво, страшным валом давит ее, словно асфальтовый каток, то налетает ураганом, срывая крышу и разбивая все преграды и защиту.
Сейчас, кажется, был первый вариант. Значит, есть время. Плохо будет через час. Действительно плохо. Но защита есть. И эта единственная радостная мысль успокаивала сейчас Сакуру. Девушка не рванула прочь, продолжая набирать заказы. Уйти и бросить посетителей ей не позволяла совесть и воспитание. Боль еще можно терпеть. До определённого момента. И Сакура научилась терпеть. Причем, не подавая вида. Время еще есть. Нужно отработать.
— Мне рамен и пару порций сакэ.
— А мне жареные пельмешки! Я чертовски проголодался. И пиво!
— А мне чего-нибудь горяченького, Сакура, на твое усмотрение. У вас все вкусное! А принесенное твоими руками становится еще вкуснее!
Официантка терпеливо записывала заказы. Она чувствовала, как в тело начинает проникать знакомая ноющая боль. Сначала это было легкое покалывание в районе виска, но с каждой минутой боль усиливалось, отзываясь неприятной пульсацией. Девушка попыталась сделать шаг, но боль прострелила ей голову, словно вонзила стальную спицу, заставив замереть и закрыть глаза. В такие моменты самое лучше — это просто не двигаться. Вот и сейчас помогло. Красная волна схлынула.
Это случилось еще в детстве. Отец подарил ей велосипед, о котором она так долго мечтала. Как приятно, когда некоторые детские мечты сбываются! Девочка была на седьмом небе о счастья.
…Ветер трепал волосы, солнце пригревало лицо, а под колесами велосипеда шелестели первые осенние листья. Сакура мчалась по знакомой улочке, чувствуя себя свободной, как птица. Мир казался ярким и безграничным. Она не замечала ничего вокруг, только ветер в ушах и стремительно проносящийся пейзаж. Она птица! Настоящая птица! Она летит! Вот-вот взлетит!