Мьяпур погрузился в грязь и кровь. Мужчины охотились. Никому не было позволено бездельничать, и любое огнестрельное оружие было запрещено. Як особо это подчеркнул, упомянув о том, что Кру презирает трусов. Кру хотел, чтобы его народ был отважен, возможно руководствуясь какими-то своими тайными мотивами. Бирманцы, привыкшие к холодному оружию, успешно охотились на тигров, с отработанной точностью метая копья. Японцев это радовало куда меньше.
Все оружие японцев, собранное туземцами, Кру отправил по воздуху на электростанцию. Однако несколько ружей как сквозь землю провалились, и время от времени кто-то пытался стрелять в Дентона и Дебору. Но они никогда не отходили далеко от яка и потому оставались невредимы. Кру всегда мстил несостоявшимся убийцам, если ему удавалось их найти.
Через неделю по реке должен был прийти очередной груз бомб для Якуни, которые нужно было подвергнуть электролитической обработке. И тогда все было бы кончено — японской империи стало бы известно, что американский гипнотизер захватил Мьяпур и подверг завоевателей неслыханному унижению. Якуни не собирался столь долго ждать. Да, его стрелкам не удалось уничтожить американцев. Но должны же были быть и другие способы.
Вот только Якуни так и не смог ничего придумать.
Еще до конца недели Кру удовлетворенно выдохнул. Это был его народ — а не толпа лживых, трусливых созданий, одержимых лицемерным пустословием, к какому он давно привык. Кру был доволен этим племенем, особенно бирманцами.
Ни один другой бог не был столь велик. Ни у одного другого бога не было такого храма или столь гигантских алтарей. Во всяком случае, Кру надеялся, что не у многих.
Он позволил себе помечтать. В будущем — естественно, через много веков — Кру мог бы стать столь же великим, как Молох или рыжий Ормазд, именуемый Огненным. Возможно, он чересчур размечтался. Хотя, во имя того, кто выше всех богов, — нет! Даже Ормазд когда-то был мелким божеством. Как и Осирис, и Аллат вавилонская. Да и Мардук тоже. Теперь они обитали в Годсхайме — обители богов, куда не мог войти ни один слабый божок.
Но если Кру станет великим воином и повелителем многих народов и храмов — тогда врата Годсхайма однажды откроются перед ним. Стоило подождать. Пока что он наслаждался возможностью повелевать одним племенем, а в будущем — рассчитывал и на управление целым народом. Кру-Воин! Как зазвучали бы эти слова, если бы только воплотить их в жизнь!
Кру посмотрел с высоты на электростанцию. На одном из алтарей лежал козленок. Жрица, как обычно, курила благовония. Она возносила молитву Кру! Кру скользнул вниз, войдя в тело яка, и немного повозился, прежде чем получить власть над неуклюжими голосовыми связками животного.
— Кру слышит. Кру принимает вашу жертву.
Дентон, вид у которого был довольно измученный, бросил взгляд на Дебору и едва заметно кивнул:
— Кру велик. Позволишь ли мне сказать?
— Ты дорог мне, жрец. Говори. Разве я не дал тебе неуязвимость?
— Типа того, — мрачно ответил Дентон, — и это оказалось чертовски полезным. Но у меня появилась вот какая мысль. Разве ты не должен следовать образу жизни других богов?
— Я не следую за другими богами. Все боги следуют одним великим законам.
— Именно это я и имел в виду, — сказал Дентон. — Мне кажется, ты кое-что упускаешь, Кру. Солнечный миф. Все великие боги умирали и воскресали из мертвых. Гор в Египте, Бальдур, Кетцалькоатль, боги ирландцев, американских индейцев, любых народов. Разве у друидов не было бога по имени Мидер, который возродился вновь? В день весеннего равноденствия.
— Да, и при каждом затмении. Жрец, ты мудр. Но я не знаю, готов ли я.
— Почему бы и нет? Сейчас самое подходящее время.
— Истинно глаголешь, жрец. Я был неблагоразумен. Отлично, я умру и воскресну. Это продлится недолго, один лунный цикл… один месяц.