С затянутого тучами неба налетел резкий порыв ветра. Якуни озадаченно посмотрел вверх. Буря?
Он бросил взгляд на генераторы. Послышалось ли ему, или звук действительно изменился? В самом ли деле они гудели в унисон с ревущим ветром — словно отвечая ему? Словно ветер бросал им вызов? И турбины ответили!
Буря усиливалась. Казалось, в ее реве слышится членораздельная речь. И генераторы…
Глаза Якуни расширились. Он метнулся к рубильникам, но не успел.
С небес спустился Кру. Невидимый, могучий, ужасный. Кру наклонил лохматую голову и бросился в бой с богом генераторов.
Оглушительный взрыв потряс джунгли.
На другом берегу, над водопадом, Дентон с трудом поднялся на ноги, чувствуя, как кровь течет из носа и ушей, и помог подняться Деборе. Позади них с громким мычанием пытался встать як. Внезапно он упал, громадная волосатая туша застыла неподвижно.
Дебора заплакала:
— Он погиб, Ден. В смысле, Кру. Мы… мы…
— А мне, по-твоему, сейчас каково? — хрипло спросил Дентон. — Послать этого… этого чудовищного дикаря на верное самоубийство… Но это был единственный выход.
— Наверное.
— Конечно да! — сказал Дентон, потирая лоб. — Я… я, собственно, такого даже не ожидал. Я думал, либо Кру уничтожит генераторы, либо его самого уничтожат. Все получилось даже лучше. Якуни и его люди мертвы, а генераторы превратились в металлолом.
— Як тоже мертв.
— Он умер, когда умер Кру. Дебби, ты уверена насчет Кру? Что он… что его больше нет?
Она медленно кивнула:
— Уверена, Ден. Я чувствую, что его не стало. А ты?
— Да, я тоже. В душе он был сущим неандертальцем, но я ненавижу себя за то, что сыграл с ним такую злую шутку.
Он совсем сник и поежился.
Девушка посмотрела на тучи над головой и вдруг спросила:
— Что это? Самолет?
На западном небосклоне появилась точка.
— Да, — несколько секунд спустя ответил Дентон, — причем из наших. Вероятно, они видели взрыв. Неудивительно.
Он сорвал с себя рубашку и принялся неистово ею размахивать.
Самолет покачал в ответ крыльями и начал описывать круги в поисках места для посадки.
Дентон поднял брошенную сигару и снова зажег ее, посмотрев на небо. Дебора слабо улыбнулась, поняв его жест.
— Самолет приземлился, — сказал Дентон. — Идем, Дебби.
Он бросил сигару в реку, и пламя над алтарем Кру погасло навсегда.
Кру ехал верхом на яке в густом удушливом влажном тумане, заполнявшем все вокруг. Наконец мгла начала рассеиваться, распадаться на белесые космы и клочья. Сквозь разорванные облачка показались очертания четырех высоких фигур, охранявших мост. Позади них уходил в бесконечность дугообразный пролет. Великаны молча ждали.
Мускулистые и грозные, они приветствовали Кру странными жестами.
Они назвали свои имена.
Мардук и Ормазд Огненный, Осирис и Аллат вавилонская.
Ормазд покачал рыжей головой и широко улыбнулся:
— Приветствуем тебя, Кру-Воин.
Кру на мгновение лишился дара речи.
— Но это не может быть блаженная обитель Годсхайм, — с трудом выговорил он. — Я всего лишь мелкий бог…
— Это мост в Годсхайм, — заверил его Мардук. — Погибшие боги уходят туда, если смогли доказать свою силу. Там твое место.
Кру недоверчиво выставил перед собой волосатые руки.
— Ормазд! Великий Осирис… Мардук и Аллат? Но я не великий — я мог им стать — лет через тысячу. Но умер, увы, слишком рано.
— Ты пал в бою, — напомнил Осирис. — Ты бросил вызов самой могущественной сущности во вселенной. Никто из нас не осмелился бы сразиться с противником, которого уничтожил ты. Хай! Ты один из нас, брат. Идем!
Мардук и Ормазд встали по обе стороны от умиленного Кру. Аллат вышла вперед. Осирис стоял позади.
И Кру-Воин ступил на мост, ведущий в извечный Годсхайм.
Исцеление
Считается, что отпуск благотворно влияет на здоровье, но Доусон, вернувшись из Флориды, чувствовал себя не лучше прежнего. Он не рассчитывал на чудесное исцеление. Он вообще ни на что не рассчитывал. Сейчас он сидел у себя в кабинете, облокотившись о стол, и угрюмо рассматривал Эмпайр-стейт-билдинг, в глубине души надеясь, что здание рухнет у него на глазах.
Каррутерс, его партнер по юридической фирме, заскочил стрельнуть сигарету и мимоходом сообщил:
— Паршиво выглядишь, Фред. Сходи выпей, что ли.
— Не буду я пить среди бела дня, — отказался Доусон. — Тем более во Флориде только и делал, что пил.