— Готов спорить, что имя Лоусона значится в вашем календаре, дожидаясь будущей проверки.
— Ну хорошо, — ответил после паузы Арчер. — Считайте, что выиграли спор. Но это обычная верификация раз в полгода, для галочки. И я проверяю не только Лоусона, но и множество других людей, — как помните, мне не нравится рисковать. К счастью, у меня есть штат компетентных сотрудников, так что времени хватает. Но это простая формальность.
— Формальность? В остальных случаях — возможно, — сказал Фергюсон. — Но в случае Лоусона? Извините, мне не верится.
— Я в курсе, что для вас он стал причиной фобии, — улыбнулся Арчер. — Узнали что-то новое?
Фергюсон задумчиво посмотрел на Арчера, прикидывая, какие соображения можно озвучить на этот раз, и решил придерживаться фактов.
— Мое мнение вам известно. Доказательств у меня нет. Лоусон очень осторожен, не совершает подозрительных поступков и не выдает своих намерений. А затем пользуется своей… силой. И я, похоже, узнал, почему он это делает.
— Не потому ли, что он нормальный человек без каких-то сверхспособностей? — мягко осведомился Арчер.
— Нет! Я скажу вам, кто он такой. Он еще ребенок!
— В двадцать три года?
— Хотите сказать, что в любом из множества стандартных случаев вы запоминаете возраст фигуранта? — с улыбкой спросил Фергюсон.
— Что ж, продолжайте, — пожал плечами Арчер.
— Я самым тщательным образом изучил его досье. Свел информацию в таблицы и графики. Показал их специалистам. Собрал мнения и провел сравнительный анализ. Лоусон ведет себя как двенадцатилетний ребенок — с некоторыми вариациями. Его интеллектуальное развитие соответствует биологическому возрасту, но в периоды развлечений — то есть когда поведением управляют не только мыслительные центры мозга — начинают проявляться важные особенности. Лоусон считает себя взрослым, но играет как ребенок. Вне всяких сомнений, мы имеем дело с задержкой в развитии.
— По-вашему, когда Лоусон вырастет, он превратится в супермена?
— Потому-то он и обратился к вашему шефу, как только вышел из яслей. Я про пенсию по инфантилизму. Вопреки вашему мнению, Лоусон не такой уж альтруист. Два года назад он был незрелым — по его собственным стандартам. Таким и остался. Он попросту ждет окончательного взросления.
— И что потом? Он завоюет мир?
— При желании — запросто. — Изучив лицо Арчера, Фергюсон спросил: — Ну?
— Что вы хотите услышать?
— Я жду, что вы вычеркнете имя Лоусона из своего списка. Если вас интересовал не сам этот парень, а его альтруизм, дело можно закрывать. Вы так и поступите?
Помолчав на секунду дольше нужного, Арчер ответил:
— Конечно.
— То есть ответ отрицательный. Вы чрезвычайно точный барометр и поэтому не считаете мое мнение бредом умалишенного.
— Мне нечего сказать, кроме как «продолжайте».
— У меня фобия, — признался Фергюсон, — причем довольно давняя. Мне это не нравится. Иметь фобию — все равно что жить с ампутированной ногой и без протеза. Да, привыкаешь, но окружающим от этого не легче. Я добьюсь от Лоусона доказательств, которые убедят и вас, и всех остальных, что он такой, какой есть. Мне понадобится ваша помощь. Лоусон сделал несколько выгодных инвестиций. Вот почему он не спешит обналичивать другие полисы. Мне начинает казаться, что он купил столько страховок, чтобы не внушать подозрений и оставаться в пределах допуска на ошибку, если придется нарушить пару-тройку условий. Он нарушил два. Попал под следствие. Если нарушит третье, я стану не единственным, кто задает тревожные вопросы. Поэтому я хочу, чтобы он это сделал. Пора бы и другим обратить внимание на Лоусона, и здесь в игру вступаете вы. Если с инвестициями Лоусона что-то произойдет, ему понадобится наличность. Я хочу, чтобы акции, которыми он владеет, обесценились. Это уже ваш профиль, а не мой. Что скажете?
— Зачем мне это? — спросил Арчер.
— Хотя бы затем, чтобы не беспокоиться насчет напоминалки в календаре. Обещаю: если ничего не случится, я больше не потревожу вас.
Вот и все, что Фергюсон сказал вслух. А про себя добавил: «Потому что в этом не будет необходимости. Вас потревожит сам Лоусон!»
Ибо вряд ли он смирится с потерей инвестиций. Фергюсон не думал, что мальчишка захочет поквитаться (скорее всего, мелкая месть ниже его достоинства), но непременно примет меры, чтобы подобные выходки впредь не били по его карману.
Главное, чтобы он понял, что стал объектом преднамеренной атаки. И если Лоусон тот, кем его считает Фергюсон, он сделает все, чтобы сохранить свой исключительный потенциал в секрете. Если тебя взяли на мушку, сбей целящегося с толку, и дело тут не в мстительности, а в инстинкте самосохранения. Даже у незрелого супермена он должен быть не менее силен, чем у любого другого существа.