Эпплфорд надолго задумался. Вопрос был серьезный и ясно показывал, что, при всей своей молчаливости и скромности, миссис Гермес прекрасно разбиралась в деле.
— В условиях хобартовского реверса, — сказал он наконец, — отлив истории работает на Анарха и против Рэя Робертса. Анарх скончался в далеко еще не преклонном возрасте, таким же он и возродится, а затем станет постепенно продвигаться в сторону все большей энергичности и креативности, и продолжаться это будет по меньшей мере лет тридцать. А вот Рэю Робертсу сейчас двадцать шесть, и хобартовский отлив неудержимо несет его в детство. Когда Пик достигнет самого расцвета, Робертс будет младенцем, ищущим подручную матку. Пику останется лишь немного подождать. Нет, — заключил он решительно, — это не будет к выгоде Робертса.
«Что и продемонстрировал Карл Гантрикс, — добавил Эпплфорд про себя, — своим страстным желанием выяснить, где похоронен Анарх».
— Мой муж, — сказала миссис Гермес тихим доверчивым голосом, — держит небольшой витарий.
Она покосилась на офицера Тинбейна, словно спрашивая, можно ли ей продолжить.
— Как я понимаю, — сказал Тинбейн, предварительно откашлявшись, — сотрудники витария «Флакон Гермеса» предвидят возрождение Пика, если не буквально завтра, то в самом ближайшем будущем. Более чем естественно, что любой витарий первым делом предложит его юдитам. Однако, как мы с вами можем заключить из вопроса миссис Гермес, остаются далеко не беспочвенные сомнения, будет ли это в интересах самого Анарха.
— Если я верно понимаю политику всех витариев, — заметил чиновник, — они составляют, как правило, список возможных приобретателей, и оживленного получает тот, кто предложит бо́льшую сумму.
Лотта молча кивнула.
— Я совсем не призываю вас или вашего мужа, — сказал Эпплфорд, — глубоко вникать в моральные проблемы. Вы занимаетесь бизнесом. Оживив мертвеца, вы продаете свой товар за наилучшую предлагаемую рынком цену. Как только вы начнете копаться в проблеме, кто морально является самым достойным клиентом…
— Р. К. Бакли, наш торговый агент, обязательно думает о морали, — горячо прервала его миссис Гермес.
— Или говорит, что думает, — вставил Тинбейн.
— Конечно же думает, — заверила Лотта полицейского. — Он проводит массу времени, изучая все обстоятельства клиентов.
Мужчины вежливо помолчали.
— Не желаете ли вы здесь узнать, — спросил Эпплфорд, — где похоронен Анарх? Мы ни в коем случае не имеем права…
— Да нет, это-то мы уже знаем, — поспешила успокоить его Лотта.
Тинбейн заметно вздрогнул, на лице его мелькнуло недовольство.
— Миссис Гермес, — мягко сказал Эпплфорд, — я думаю, вам не нужно никому про это говорить.
— О, — вспыхнула она, — конечно же, я не буду.
— Сюда буквально минуту назад заходил представитель юдитов, пытавшийся все это разузнать. И если вас вдруг станут расспрашивать, — он подался вперед и стал говорить с расстановкой, пытаясь довести до ее сознания, — ничего им не говорите. Не говорите даже и мне.
— И мне, — сказал Тинбейн.
Было видно, что миссис Гермес готова расплакаться.
— Простите, я опять все напортила. — Ее голос дрожал и прерывался. — У меня каждый раз так выходит.
— Вы никому, кроме нас, не говорили? — спросил Тинбейн.
Лотта молча помотала головой.
— О’кей, — кивнул Тинбейн и посмотрел на Эпплфорда. — Возможно, все еще и благополучно. Но они не оставят своих попыток узнать и станут прочесывать все витарии, так что лучше вы и Себастьян расскажите про это сотрудникам. Вы меня поняли, Лотта?
Лотта без слов кивнула, в ее глазах стояли слезы.
Глава пятая
Любовь — это тихая, окончательная остановка естественного движения всех способных двигаться вещей, за которой не продолжается никакое движение.
В три пополудни полицейский Тинбейн явился к своему начальнику Джорджу Гору.
— Ну так как? — Гор откинулся в кресле и принялся ковырять в зубах, глядя на Тинбейна с большим сомнением. — Много вы узнали про Рэя Робертса?
— Ничего такого, что изменило бы мое мнение. Оголтелый фанатик, способный на все ради сохранения своей власти, не погнушается и убийством.
Он подумал о Пике, но промолчал, это было сугубо между ним и Лоттой Гермес — или так ему представлялось. Во всяком случае, проблема заковыристая, придется играть на слух.
— Современный Малкольм Икс[14], — сказал Гор. — Помните про такого? Он проповедовал насилие и получил в ответ насилие, все в точности по Библии. — Он продолжал рассматривать Тинбейна. — Хотите послушать мою теорию? Я выяснил дату, когда похоронили Анарха Пика, так вот он возродится уже со дня на день. Думаю, потому-то сюда и приезжает этот самый Рэй Робертс. Возрождение Пика поставит крест на его политической карьере. Я думаю, он с радостью прикончит Пика — если сумеет найти его вовремя. Если Робертс чуть подзамешкается, вся его жизнь пойдет прахом. Пик снова возглавит культ, и это будет надолго. Кстати, он и сам-то малый довольно шустрый, но без склонности к насилию. Критическим периодом станут неделя или там десять дней между тем, как Пика выкопают, и как он выйдет из больницы. Последние дни своей жизни Пик тяжело болел — токсемия, как я понимаю. Прежде чем взять юдитов в свои руки, ему придется полежать в больнице, чтобы она прошла.
14
Икс, Малкольм (Малькольм Литтл, 1925—1965) — самый знаменитый из вожаков черных мусульман, считавших, что негоже неграм исповедовать религию, полученную ими от рабовладельцев. Его странный псевдоним должен был обозначать, что Малькольм, потомок увезенных из Африки рабов, не знает своего роду-племени. Отличался радикальностью взглядов, обвинялся противниками в черном расизме и призывах к насилию, был убит в Нью-Йорке после очередной пламенной речи.