— Да, — сказал он в темноте, глядя на тусклый серый экранчик.
На экране появилось молодое спокойное, хорошо знакомое ему лицо.
— Мистер Гермес, у меня тут на захолустном кладбище, называемом Форест-Ноллс, есть ожившая, и она просится наружу. Вы можете забрать ее незамедлительно, или мне самому бурить воздуховод? Инструменты у меня, конечно же, есть.
— Соберу свою команду, и поедем, — живо откликнулся Себастьян. — Ну, скажем, через полчаса. Столько-то она продержится? — Он включил ночник и стал шарить по тумбочке в поисках ручки, параллельно пытаясь вспомнить, слышал ли он когда-нибудь про это Форест-Ноллс. — Имя?
— Она представилась как миссис Тилли М. Бентон.
— О’кей, — сказал Себастьян и дал отбой.
Лежавшая рядом Лотта зашевелилась и сонно спросила:
— Работа?
— Да.
Он уже набирал номер Боба Линди, техника на все руки.
— Погреть тебе согум? — спросила Лотта.
Она уже встала и, не совсем еще проснувшись, плелась в направлении кухни.
— Конечно, — кивнул Себастьян, — спасибо. — На экране появилось мрачное, костлявое и морщинистое лицо их единственного техника. — Подлетай на кладбище Форест-Ноллс, я тоже там буду, — сказал, не здороваясь, Себастьян. — И поскорее. Тебе нужно будет забежать в контору за железяками или…
— Все оборудование при мне, — раздраженно буркнул Линди. — В машине. Конец связи.
Он кивнул и разъединился.
— Согум разогревается, — сказала вернувшаяся из кухни Лотта. — Можно, я тоже поеду?
Она взяла с подзеркальника щетку и принялась ловко расчесывать свои густые темно-каштановые, в тон глазам, волосы, свисавшие почти до пояса. — Мне очень нравится смотреть, как их выкапывают, это же такое чудо. Наверное, самое удивительное зрелище, какое я когда-либо видела; это же прямое исполнение слов апостола Павла из Библии насчет «Могила! Где твоя победа?»[1].
Она подождала реакцию мужа, а затем, покончив с волосами, принялась разыскивать в комоде свой любимый бело-синий свитер.
— Посмотрим, — сказал Себастьян. — Если не получится собрать всю команду, мы вообще не будем туда мешаться, пусть занимается полиция. А может, подождем до утра и будем надеяться, что попадем туда первыми.
— Квартира Сайна, — сонно сказал знакомый женский голос. — О, мистер Гермес. Опять, наверное, работа? А до утра она не может подождать?
— Будем ждать — скорее всего, потеряем, — объяснил Себастьян. — Жалко, конечно, вытаскивать его из постели, но дело не терпит.
Он задиктовал немолодой уже миссис Сайн название кладбища и имя старорожденной.
— Вот твой согум, — сказала Лотта, вторично возвращаясь с кухни, на этот раз — с керамическим контейнером и разноцветным питательным шлангом.
На ней прямо на пижаму был надет мохнатый лыжный свитер.
Оставалось позвонить их пастору, отцу Джереми Файну. Сидя на краешке кровати, Себастьян одной рукой набирал номер, а другой придерживал согум.
— Ладно, поехали, — сказал он в конце концов Лотте. — Присутствие женщины может помочь старушке — ведь, скорее всего, это старушка — обвыкнуться побыстрее.
Экран загорелся; пожилой, мелкокостый Файн смущенно моргал, словно застигнутый за каким-нибудь безобразием.
— Да, Себастьян, — сказал он без малейшей сонности в голосе; из пяти Себастьяновых сотрудников один лишь Файн был, похоже, постоянно готов к вызову. — Старорожденный? А какого вероисповедания?
— Коп вроде бы еще не знает, — пожал плечами Себастьян.
Для него самого это не имело значения, ведь пастор был готов откликнуться на нужды любой религии, в том числе иудаизма и юдизма, хотя сами юдиты были, пожалуй, несколько иного мнения. Как бы то ни было, они получали пастора Файна, нравилось им это или нет.
— Решено? — спросила Лотта. — Летим?
— Да, — кивнул Себастьян. — У нас уже собрались все, кто нужен.
Боб Линди, чтобы пробурить воздуховод и управлять землеройными инструментами. Доктор Сайн, чтобы обеспечить экстренное и жизненно необходимое медицинское внимание. Отец Файн, чтобы исполнить Таинство Чудесного Возрождения… а затем уже завтра, уже в рабочее время Черил Вейл, чтобы провести всю бумажную работу, и торговый агент Р. К. Бакли, чтобы оформить заказ и заняться поисками покупателя.
Влезая в балахонистый костюм, очень подходящий для таких вот холодных ночей, он размышлял, что не очень-то любит эту, торговую сторону дела, а вот Р. К., похоже, прямо для этого и рожден. Ведь у него есть даже специальная теория размещения товара, под каковым имелось в виду умение сбагрить кому-нибудь старорожденную личность. Бакли хвалился в рекламе, что он размещает старорожденных только в «особо благоприятных условиях в надежно проверенной обстановке», но в действительности он продавал кому угодно, если цена была достаточной, чтобы гарантировать ему пять процентов комиссионных.
1
Лотта цитирует «Первое послание к коринфянам», 15:55, где апостол Павел в свою очередь цитировал Ветхий Завет («Книга пророка Осии», 14:4). В русском синодальном переводе этот текст звучит немного иначе: «Смерть! где твое жало? ад! где твоя победа?»