— Какие полтора миллиона, придурок? Ты нас видимо за лохов держишь? — Оловянный достал из-за пояса длинный армейский нож и приставил его к моему горлу. Я в ужасе отшатнулся, — Полтора миллиона я вам одолжил десять лет назад. Теперь они превратились в четыре. Не вернёшь долг через неделю, заплатишь вдвое больше. Время идёт, счётчик тикает. И не смотри на меня удивлёнными глазами. Я тебе не Сбербанк, чтобы льготные кредиты выдавать.
После этих слов я окончательно понял, что проиграл. Я попал в ситуацию, из которой нет выхода. Мне никогда не достать эти чёртовы четыре миллиона. Оставшись без денег, бандиты сразу убьют меня, а затем пойдут к Вике. Ей уже не поможет; ни охрана, ни полиция, ни её звёздный статус. С такими людьми шутки плохи. Страшно подумать, что с моей женой сделает отморозок вроде Оловянного. И ничего нельзя изменить. Вот, жизнь проклятая…
Если бы у меня сейчас был пистолет, я, не задумываясь, достал бы его и пристрелил Оловянного, как собаку. А дальше будь что будет. Но оружия у меня не было. Я вообще никак не мог повлиять на эту ситуацию. Я просто сидел в кресле и испуганно пожимал плечами.
— Нет у меня таких денег…
— Да что ты заладил, как автоответчик… нет денег… нет денег. Если нет, значит достань. Ты, вроде, у нас директор страховой фирмы? Вот и застрахуй свою жизнь на пару миллионов, а затем прыгни головой вниз с десятого этажа. Если не хватит смелости, мы тебе с радостью поможем.
— Не торопись Костян, — из-за спины Оловянного вновь подал голос его «напарник», — Не пори горячку. Человечек наш, вижу, совсем раскис. Дело ведь можно решить мирным способом. Если у него нет денег, пускай переписывает имущество. Видел я недавно его трёхэтажный домик на окраине. Потянет на два миллиона. Имеется также два автомобиля. Мерседес Майбах и Бентли Континенталь. Это ещё три сотни.
Я попытался робко возразить.
— Дом стоит намного дороже…
Оловянный лишь злобно покосился в мою сторону.
— Пасть закрой, счетовод хренов. Или тебе пару пальцев отрезать, чтобы не перебивал серьёзных людей?
Он бы наверняка прямо сейчас исполнил свою угрозу, но его напарник опять вовремя сыграл роль «хорошего» бандита.
— Обойдёмся без лишнего насилия. Наш друг и так всё прекрасно понял. Долг всё равно придётся отдавать. К тому же человечек он не бедный. Все мы слышали о его серых доходах. Кроме того, у него имеется крупный пакет акций Росгарантии и счёт в одном зарубежном банке. Через неделю мы снова встретимся и окончательно уладим этот вопрос. Я ведь правильно говорю?
Я ещё раз осмотрел, окруживших меня, бандитов и послушно кивнул в ответ. А что я мог ещё сделать? Спорить с ними опасно. Давить на жалость — глупо и бессмысленно. Счастлив тот, кто ни разу не попадал в подобные ситуации. Чувствуешь себя, как на минном поле. Одно неверное слово, и эти упыри, не моргнув глазом, начнут отрезать тебе пальцы или выбросят в окно. Мне пришлось согласиться, хоть я и понятия не имел, где возьму эти проклятые четыре миллиона. Другого выхода просто не было.
— Я верну деньги.
— Вот и молодца, — Оловянный усмехнулся и снисходительно похлопал меня ладонью по щеке. А затем он снова переменился в лице. Улыбка исчезла, а взгляд, как прежде, стал злым и жестоким, — Только смотри у меня, падла… Сам знаешь, что будет, если вздумаешь кинуть нас или пойти в полицию. Ты покойник. Кстати, жёнушке своей привет передавай. Наверно, уже соскучилась без меня.
После этого он ещё пару секунд грозно смотрел мне в глаза, а затем, наконец, развернулся и вместе со своими быками пошагал к выходу. Прежде чем убраться из кабинета, Оловянный специально толкнул рукой мой классный большой аквариум с рыбками. Тот с грохотом рухнул на пол и разбился на сотни мелких осколков. На лице негодяя мелькнула мерзкая вызывающая усмешка.
— Какой я, бл…дь, неуклюжий.
Глава 14
Оставшись наедине, я ещё долго не мог прийти в себя. Не мог унять предательскую дрожь в руках и избавить разум от глупой бесконтрольной истерики. Страх, растерянность и бессильная злоба до предела заполнили моё сознание. Нужно было что-то делать, а вместо этого я неподвижно сидел в кресле и смотрел на, бьющихся о пол, рыбок.
Наконец я не выдержал и бросился прочь из кабинета. На улицу, на свежий воздух, подальше от этого места… На всём этаже стояла мёртвая тишина. Мои подчинённые прекрасно понимали, что здесь произошло. Одни смотрели на меня со страхом, другие — с сочувствием. Один лишь Виктор Сергеевич, мой бывший шеф не мог скрыть на лице подлой, ехидной улыбки. Вот, тварь! Так и хотелось врезать ему сейчас по морде.