В общем, да, это утро не понравилось не только Тому Реддлу, но и доброй половине учеников, попадавших под горячую руку.
На завтраке наследник выглядел мрачнее тучи. Ковыряясь вилкой в своей тарелке с омлетом, он размышлял о том, что делать дальше.
Как же его раздражает эта Гермиона! Откуда она всегда все знает? Да еще и умудряется все преподнести так, что выходит будто он, Том, главный злодей на всем белом свете. Ага, в Азкабан его надо!
Как же раздражает Джиневра! Вечно лезет со своими советами, клянется в вечной любви, помощь предлагает… Может быть, не исключено, что сначала ему льстило это всё, и помощь ему нужна была, и чувствовать себя по-настоящему великим в чьих-то глазах нравилось, а теперь… все это казалось ерундой и фарсом.
«А все из-за чертовски раздражающей Гермионы! Как бы не эта Певервелл, -рассуждал Том, – я бы всласть насладился и обществом Джинни и нападениями на недругов, посвятил бы время по-настоящему важным делам, планам, которые, Мерлин подери, мало интересуют меня теперь. Все мысли забиты этой дурочкой… Всегда знал, что любовь - это ужасный недостаток».
Вилка с кусочком омлета полетела на стол. Хорошо еще, что благоразумные слизеринцы ничего не сказали на этот счет, а то одной чисткой ботинок бы точно не обошлось.
Любовь. Даже не симпатия или влюбленность. Он подумал: «Любовь». Именно это слово заставило руки(и не только их) Тома оцепенеть.
Моментально он стал искать глазами Гермиону. Но ни за столом Равенкло, ни за каким-либо другим ее не было. Проклиная себя и ее на чем свет стоит, Том поднялся из-за стола и вышел из зала.
Устроившись на одном из подоконников, за что другого бы он сам же и обругал, Том, достав палочку, чертил в воздухе узоры. Он специально выбрал коридор, по которому обычно мало кто ходит, но это утро решило и в самом деле насолить слизеринцу(чтобы не проклинал его почем зря): до ушей юноши донесся стук каблучков и девичий смех.
Том понадеялся, что нарушители его покоя пройдут мимо, но нет, равенкловцы, а были это именно они, устроились на подоконник рядом с тем, на котором восседал Реддл.
Слизеринец, не желавший себя выдавать, решил подождать, когда раздражители устранятся, но не тут-то было. Щебетание двух шестикурсниц было не возможно остановить, и уходить они вовсе не думали.
Наконец, когда юноша решил наплевать на свою идеальную репутацию идеально ученика, до его ушей донеслось:
– Слышала про Гермиону?
– А что такое?
– Ее девчонки с утра пораньше разбудить хотели, ну, ее Дамблдор вызывал, а она и не проснулась.
– В смысле?
– Без смысла… Как только не пытались разбудить, бились, бились, потом отправились к Дамблдору, мол так и так, не встает и все тут. Ее в Больничное крыло отнесли.
– Мерлин подери! – руганулся Реддл и сорвался с места.
***
Гермиона действительно спала, тихо и мирно. Ее грудь поднималась и опускалась, а ресницы еле заметно дрожали.
Около кровати тихонько(вовсе не потому, что боялись разбудить) беседовали Дамблдор, Диппет и старшая медсестра Джонс, мать младшей медсестры Джонс. Она испробовала чуть ли ни сотни заклинаний, зелий, чтобы пробудить спящую красавицу, в дело шли даже магловские методы(а пара таких нашлась), но, увы и ах, все было бесполезно.
Все трое были так увлечены за безутешной беседой, что не заметили проскользнувшего Тома.
– Быть может, – Диппет было хотел предложить поцелуй истиной любви, но затем махнул рукой, коль скоро поняв свою глупость.
– Впервые за всю жизнь я не знаю, что делать, – вздохнула мисс Джонс. – Бедная девочка… Что же это?
– Полагаю, – начал молчавший до этого момента Дамблдор, – кто-то наложил на нее проклятье.
– Как же его снять? Если это оно, конечно.
– Несомненно оно, других вариантов я не вижу. К сожалению, я не многое знаю об этом. Но знаю, что нужно срочно найти того, кто его наложил. Этот человек сможет все исправить или подсказать, как это сделать.
– Найти? Альбус, в Хогвартсе обучатся около трехсот юных волшебников! Как среди них мы найдем того, кто ответственен за это? – махнув рукой на Гермиону, спросил Диппет.
– Ничего, ничего, милейший, начнем с допроса ее сокурсников, а там…
– Может, она поссорилась с кем-то? – вставила мисс Джонс.
– Именно, думаю, так оно и есть, – согласился Дамблдор.
Внимательно слушавший Том вышел так же незаметно, как и вошел.
***
Подозрения. Конечно, у Тома они были.
Вчерашняя громкая ссора Гермионы и Джинни потрясла его не меньше того, что выдала Певервелл ему потом. Ведь девушки были давними, как ему казалось, подругами, а значит драка вышла не на пустом месте, наверняка существует веская причина, ну, а зная Джиневру, вполне себе можно предположить, что именно она прокляла Гермиону.
Вот именно из-за таких рассуждений Том и направился на поиски Джинни. Но обшарив Хогвартс час-другой, юноша, расположившись в своей комнате, сотворил простенькое заклинаньице поиска(для него требовалась вещь принадлежащая тому, кого ищешь, вот потому-то Тому и пришлось пробираться в комнату Джинни, но это уже другая история).
Заклинание привело Реддла туда, куда он и не предполагал – прямиком в оранжерею. Легонько толкнув дверь, Том вошел внутрь.
Среди всевозможных видов цветов и растений на лавочке сидела Джинни. Рядом с ней стояла небольших размеров ступка, которую она придерживала левой рукой.
Заметив Тома, девушка встрепенулась, она улыбнулась ему всеобожающей улыбкой, рукой приглашая присесть рядом, что юноша и сделал.
Он не спешил начать разговор, а вот Джинни не терпелось ему что-то сказать. С видом, будто у нее есть большой секрет, она пальчиком поманила Тома наклониться к ней, но вместо того, чтобы что-нибудь шепнуть, она поцеловала его в губы. Однако слизеринец отстранился и уже было собирался спросить, но Крам перебила:
– Забавно.
– О чем ты?
– Подумать только, сюда вас с Гермионой привело всего лишь мое зелье.
Том нахмурился и сквозь зубы процедил:
– Какое еще зелье?
– Которое я на нее вылила. Это был всего лишь один из моих экспериментов. Я преуспела, – довольно ухмыльнулась Джинни, шутливо толкнув плечом Тома. – Весь день за ней следила, чтобы увидеть результат. Особенно меня огорчила оранжерея, – Крам надула губки.
Вот теперь сомнений не оставалось.
– Что ты с ней сделала? – Том поднялся, глядя на девушку сверху вниз.
– С Гермионой? О, всего лишь маленькое проклятье сна.
Тут взгляд юноши наткнулся на ступку, в которой что-то тлело, отчего шел еле заметный розовый дым.
– Даже если ты это уничтожишь, она не проснется, – положив ногу на ногу, предупредила Джинни, заметив куда и как устремлен взгляд Тома.
– Тогда скажи мне, как ее разбудить.
На лице Крам отразилось открытое раздражение.
– Ты же обещала мне всегда помогать. Так помоги сейчас.
– Это совсем не поспособствует твоему величию. Ее пробуждение нам никак не поможет, а только все усложнит, – покачала головой Джинни.
– Что с ней случится, если она не проснется?
Девушка медлила с ответом, но наткнулась на вопросительный гневный взгляд Тома и ответила:
– Если она умрет во сне, то умрет и на яву. Вот и все. А ее сон – место опасное, уж я об этом позаботилась, – в глазах Крам играл веселый, но зловещий огонек.
В следующую секунду Том схватил девушку за горло.
– И что, убьешь меня? – рассмеялась она.