Гермиона вдруг представила, как выходит на улицу, размахивает руками, кружиться и рассыпается снегом. Тогда… перестала бы она чувствовать пустоту, став частью снежного покрывала?
Девушка вздохнула, прогоняя мысли прочь. Она поднялась и отошла подальше от окна.
Сотни тысяч вопросов теснились в её мозгу. Например: почему раньше она не слышала о такой известной на весь мир личности, как Том Реддл? Хотя все вокруг только и трещат что о нем. А еще: почему в её снах Джинни черноволосая, а у Гарри на лбу шрам причудливой формы? Всех этих «почему» не перечесть. А еще Гермиона почему-то начала старательно избегать Джиневру.
И что не так? Привычная рутина. А только чего-то не хватает. Всё кажется чужим или неправильным с того самого момента, как она увидела его.
Это случилось в тот день, когда новый Министр магии Том Реддл решил поприветствовать учеников Хогвартса и познакомиться с ними. Скажите на милость, много ли министров приветствует учеников? Ну зачем ему вообще это было нужно? Так думала Гермиона, нехотя отправляясь в Большой зал на так называемое знакомство.
Они только расселись по столам, когда вошел он. Том Реддл. Новый министр. Всё в нем показалось Гермионе каким-то странным. И глаза, и нос, и губы, и прическа. Ну разве так должен выглядеть министр? Или дело было вовсе не в ее соображениях по поводу облика министров? Какая, по сути, разница? Только странно… странно…
Вот он предстал перед залом, поклонился, начал что-то говорить, шутить, все смеялись, кроме Гермионы. Она не слушала, что он говорит, она слушала, как он говорит.
Он смотрит на всех. Он не видит её. Но почему он не видит её? Гермиона до безумия хотела столкнуться с этими черными глазами.
«Взгляни на меня».
Время остановилось. Она наконец поймала его взгляд. На секунду он пораженный застыл, а затем продолжил речь, но теперь.. теперь Том Реддл неотрывно смотрел на нее.
Внутри Гермионы разверзлась буря. Она знает его. Она его знает. Знает. Знает…
«Кто ты?»
Раздаются аплодисменты. Он прощается и выходит. Гермиона не может пошевелиться. Директор жестикулирует руками, его рот открывается и закрывается. Он что-то говорит, но в ушах Гермионы звон, и она бросается прочь.
Его нет. Уже успел уйти?
Гермиона бежит по коридору и… сталкивается с ним. Теперь смелости поубавилось, она кивает и хочет уйти.
– Гермиона, – произносит тихий голос.
Она оборачивается.
– Откуда вы знаете моё имя?
– Ведь это ты, – шепчет он.
– Я? Сэр, разве мы с Вами знакомы? – спрашивает Гермиона, а сердце кричит: «Вы знакомы. Ты знаешь его. Ты его знаешь!»
На его лице отражается недоумение, он хмурится.
– Разве ты не знаешь меня?
«Знаю! Я знаю Вас! Кто Вы?»
– Я… Вас не знаю, – надломленным голосом отвечает она.
– Ты ведь не лжешь мне?
– Я не лгу.
«Но я солгала».
Он уходит. Оставляет Гермиону одну.
«Не оставляйте меня. Я знаю Вас. Я солгала!»
Она спешит в комнату. Ложится на кровать и долго еще не может встать.
***
«Мой путь окончен здесь, у башни одинокой,
Я смог вас отыскать злым козням вопреки…»
Яна Айнсанова – Песня Присциллы
Весна сменила зиму. Лето сменило весну.
Гермиона весь день провалялась в кровати. А ведь до экзамена оставался ровно один день. Гарри и Рон ужасно волновались за подругу: она сама не своя.
– И если суждено встретится, мы встретимся судьбе на зло, всем козням вопреки, – прошептала Гермиона, сжимая край подушки.
Она повторяла это раз за разом, сама не зная почему.
– Судьбе на зло. Судьбе. Судьбе и времени на зло, – поразмыслив, добавила она и поднялась с постели.
Гермиона вышла в гостиную, где её поджидали Гарри и Рон с очень серьезным вопросом. Они максимально подготовились к разговору и были во всеоружии. Но их опередила Джинни.
– Гермиона, министр опять здесь!
– Ха, чего он тут забыл? Каждый месяц ходит, ей Богу, – возмутился Рон.
Гермиона тоже раньше да и сейчас задавалась этим вопросом. Но как-то, когда они снова столкнулись, министр улыбнулся и подошел к ней и обмолвился, что навещает в Хогвартсе своего друга.
Друга. Друга… Кто бы им мог быть? Или министр соврал?
Гермиона собралась уходить, но…
– Эй, куда это ты? – позвал Гарри.
– Проветриться, – отмахнула девушка.
– Но мы хотели…
– В любом случае я ухожу. Ребята, давайте потом?
– Гермиона, да что с тобой твориться? – выкрикнул Рон, но Гермиона была уже за дверью.
День был жаркий. Солнце светило слишком ярко, слишком обжигающе. Очень сложно принять лето, когда в твоей душе все еще зима.
Гермиона потерянно бродила по замку. Теперь это было довольно частое занятие, которое временами вытесняло даже посещения библиотеки. Гермиона просто бродила. Но… её ноги, кажется, что-то искали.
Вот она невесть каким образом оказалась у огромной дубовой двери. Повинуясь порыву, Гермиона толкнула её. Только толкнула, но она распахнулась настежь, приглашая гриффиндорку в гости.
Оранжерея. Сама настоящая оранжерея!
Растения овивали всё вокруг, цветы самых разных видов шептались с друг другом, запахи окутывали, создавая один неповторимый аромат, туманящий разум.
Вдруг стало так легко. Так легко… словно что-то родное после долгой разлуки предстало пред тобой.
– А я все ждал, когда же ты придешь.
Гермиона очнулась. Нет, или же погрузилась глубже в сон.
– Том? – вырвалось у нее против воли.
Почему она назвала Министра магии Томом? Гермионе захотелось провалиться сквозь землю. Она покраснела, а вот тот в свою очередь совершенно не смутился.
– Я так долго ждал тебя.
Гермиона опустила глаза.
– Я искал тебя.
Том нежно погладил щеку девушки. Она вздрогнула от прикосновения, но не увернулась, не убежала.
– Я нашел тебя.
Он аккуратно приподнял лицо девушки за подбородок так, чтобы видеть ее глаза, но девушка упрямо смотрела в пол. Она хотела оттолкнуть его, но тот перехватил ее руку и прижал к груди.
– Я ждал тебя, я искал тебя, я тебя нашел, – снова прошептал он. – Ну же, Гермиона, посмотри на меня. Стал ли я тем, кого ты видела во мне? Кого ты видишь?
Гермиона резко подняла глаза и столкнулась с другими – черными. Она тяжело дышала, сердце колотилось, оно кричало, оно ликовало.
– Я соврала, – сказала она, не веря, что это говорит именно она. – Я знаю тебя. Я тебя знаю, Том.
Как только она произнесла, туман в голове рассеялся. Том привлек Гермиону к себе, она обхватила его руками, прижимаясь всем телом.
– И если суждено встретится, мы встретимся судьбе и времени на зло – всем козням вопреки, – одними губами произнесла девушка.
Она подняла голову, приподнялась на цыпочки и поцеловала Тома в щеку. Он усмехнулся, коварно улыбнулся и, подхватив её на руки, смеясь, начал кружить. Затем опустил, провел рукой по щеке, наклонился и поцеловал в губы.
– Я нашел тебя… – вновь прошептал он.
Гермиона снова прильнула к Тому, прижимая его всё крепче и крепче к себе.
– Эй, а ты знаешь что целуешься с семидесятилетним стариком? – пробурчал Том, вырываясь из объятий.
– Идиот, – закатила глаза Гермиона и поцеловала его в щеку.
А затем, рассмеявшись, в другую щеку, и в лоб, и снова в губы.
Время излечило. Время изменило. Время… спасло.
Конец