Выбрать главу
Is it a go?" Согласен? They shook hands. Они пожали друг другу руки. "Of course he'll make it," Kearns whispered in Bettles' ear. - Он наверняка обернется в срок, - шепнул Керне на ухо Беттлзу. "And there's five hundred Daylight's back in sixty days," he added aloud. - Ставлю пятьсот долларов, что Время-не-ждет будет здесь через шестьдесят дней, - прибавил он громко. Billy Rawlins closed with the wager, and Bettles hugged Kearns ecstatically. Билли Роулинс ответил на пари, и Беттлз в полном восторге бросился обнимать Кернса. "By Yupiter, I ban take that bet," Olaf Henderson said, dragging Daylight away from Bettles and Kearns. - Черт возьми, и я хочу поспорить, - сказал Олаф Гендерсон, оттаскивая Харниша от Беттлза и Кернса. "Winner pays!" Daylight shouted, closing the wager. - Платит победитель! - закричал Харниш, отвечая на пари Олафу. "And I'm sure going to win, and sixty days is a long time between drinks, so I pay now. - А так как я непременно выиграю и раньше чем через шестьдесят дней мне пить не придется, то я плачу сейчас. Name your brand, you hoochinoos! Ну, валяйте, кому что? Name your brand!" Заказывайте! Bettles, a glass of whiskey in hand, climbed back on his chair, and swaying back and forth, sang the one song he knew:- Беттлз, зажав в руке стакан с виски, опять взгромоздился на стул и, пошатываясь, затянул единственную песню, которую знал: "O, it's Henry Ward Beecher And Sunday-school teachers All sing of the sassafras-root; But you bet all the same, If it had its right name It's the juice of the forbidden fruit." Генри Бичер совместно С учителем школы воскресной Дуют целебный напиток, Пьют из бутылки простой; Но можно, друзья, поклясться: Нас провести не удастся, Ибо в бутылке этой тнюдь не невинный настой!
The crowd roared out the chorus:- Толпа подхватила припев: "But you bet all the same If it had its right name It's the juice of the forbidden fruit." Но можно, друзья, поклясться: Нас провести не удастся, Ибо в бутылке этой Отнюдь не невинный настой! Somebody opened the outer door. Кто-то отворил входную дверь. A vague gray light filtered in. Тусклый предутренний свет проник в комнату. "Burning daylight, burning daylight," some one called warningly. - Время не ждет, время не ждет, - раздался предостерегающий голос. Daylight paused for nothing, heading for the door and pulling down his ear-flaps. Элам Харниш сорвался с места и кинулся к двери, на ходу опуская наушники меховой шапки.
Kama stood outside by the sled, a long, narrow affair, sixteen inches wide and seven and a half feet in length, its slatted bottom raised six inches above the steel-shod runners. За дверью стоял индеец Кама с нартами; нарты были узкие и длинные - шестнадцать дюймов в ширину, семь с половиной футов в длину; дно, сколоченное из планок, было поднято на шесть дюймов над обитыми железом полозьями.
On it, lashed with thongs of moose-hide, were the light canvas bags that contained the mail, and the food and gear for dogs and men. На нартах, привязанные ремнями из лосиной кожи, лежали холщовые тюки с почтой, продовольствие и снаряжение для погонщиков и собак.
In front of it, in a single line, lay curled five frost-rimed dogs. They were huskies, matched in size and color, all unusually large and all gray. Впереди нарт, вытянувшись в один ряд, лежали, свернувшись, пять лаек с заиндевевшей шерстью -все как на подбор, очень крупные, серой масти.
From their cruel jaws to their bushy tails they were as like as peas in their likeness to timber-wolves. Внешним видом - от свирепой морды до пушистого хвоста - они ничем не отличались от волков.
Wolves they were, domesticated, it was true, but wolves in appearance and in all their characteristics. Да они и были волки - ручные, правда, но все же волки по виду и повадкам.
On top the sled load, thrust under the lashings and ready for immediate use, were two pairs of snowshoes. Две пары охотничьих лыж были засунуты под ремни на самом верху нарт.
Bettles pointed to a robe of Arctic hare skins, the end of which showed in the mouth of a bag. Беттлз показал на один тюк, из которого выглядывал угол заячьей полости.
"That's his bed," he said. - Это его постель, - сказал он.
"Six pounds of rabbit skins. - Шесть фунтов заячьих шкурок.
Warmest thing he ever slept under, but I'm damned if it could keep me warm, and I can go some myself. Никогда ничем теплее не укрывается. Провалиться мне на этом месте, я бы замерз под таким одеялом, хоть и не считаю себя неженкой.
Daylight's a hell-fire furnace, that's what he is." Но Время-не-ждет такой горячий, прямо геенна огненная!
"I'd hate to be that Indian," Doc Watson remarked. - Не завидую этому индейцу, - заметил доктор Уотсон.
"He'll kill'm, he'll kill'm sure," Bettles chanted exultantly. - Он загонит его насмерть, будьте покойны, -радостно подтвердил Беттлз.
"I know.