Это была комедия. Лицемерие. Отвратное.
Ты хорошо скрывал свою игру. Нам понадобилось время, чтобы разгадать ее. Объяснила нам все мама. Ты чудовище. Ты заставляешь страдать самых близких людей. Мама хотела помочь тебе забыть об ужасах твоего прошлого и обрести наконец счастье, покой и безмятежность. Ведь мама тебя безумно любила. Она готова была всем пожертвовать ради тебя. Из-за тебя она отдалилась от своих родителей. Она с ними почти не виделась. А ты женился на ней ради денег. И чтобы причинить ей боль. Чтобы мучить ее. Ты никогда ее не любил. Ты был не способен любить ни тогда, ни теперь, я в этом уверена. Женщины, которых ты любишь по-настоящему, в тайных глубинах сердца, принадлежат твоему прошлому: все они умерли.
А мы с Софи живем. Ты не можешь нам простить, что мы молодые и живые, что нам дорого воспоминание о нашей маме. И что мы хотим насладиться будущим, которое нас ждет. Ты ненавидишь нас так же, как ненавидел ее.
С меня хватит, повторяю тебе.
Вот почему я иду вслед за мамой.
Гамлиэль прочел затем второе письмо, которое получил через два года:
Дорогой папа,
Мне девятнадцать лет, и я пишу тебе из своего ашрама. Я обязана сделать это для тебя. В конце концов, и в лучшем, и особенно в худшем я твоя дочь. Это будет последняя весть о моей жизни. Не отвечай мне.
Тебе должны были это сказать в тот день, когда это случилось. Может быть, чуть позже. Когда именно? Понятия не имею. Наверное, новость тебе сообщил твой приятель Болек, который всегда все знает. Ты позвонил дедушке с бабушкой — они отказались говорить с тобой. Бабушка запретила любое общение с тобой. Короче, три года назад Катя попыталась покончить с собой. Как мама. Но бедной Кате повезло больше: боги оказались милосердны к ней. В последнюю минуту ее удалось спасти. Она оказалась в больнице, потом в специализированной частной клинике — семья взяла это на себя. О ней хорошо заботятся, она находится под постоянным наблюдением и в состоянии неизбывной злобы. На меня — за то, что я люблю ее. На врачей, на других больных, на слишком яркое солнце, на слишком темную ночь. В общем, на жизнь. И особенно на тебя, поскольку именно ты дал ей эту жизнь. Она тебя по-прежнему ненавидит. Это сжигает ее. Почему нет лекарства от ненависти? Какой-нибудь инъекции или таблетки? Я спрашиваю себя, стоило ли нашим соседям вызывать «скорую помощь».
Ты причинил нам много зла. Ты подтолкнул маму к смерти, Катю к безумию, а меня к смирению.
Знаешь ли ты, что даже теперь пугает меня больше всего? Уверенность в том, что я твоя дочь. Я ношу в себе тебя. Ношу в себе твое разрушительное зло.
Я не говорю, что ты не был добр к нам. Ты был добр. Ты никогда нас не наказывал, не унижал. Ни разу ты не отказал нам в подарке. Был ли ты искренен, когда целовал нас, водил в Люксембургский сад поиграть у большого фонтана? Если да, то искренность твоя была чисто внешней, искусственной: она служила прикрытием для тех дурных сил, которые таились в тебе. Подобно Кате, я чувствовала, как они пробуждаются — порой без всякой причины или предлога — посреди фразы и даже при поцелуе. Настолько, что я не смогла бы привести тебе какие-либо реальные, осязаемые доводы, объясняющие наше отчуждение от тебя. Спроси меня, что мы можем поставить тебе в укор — поступок, жест, слово, — и мне нечего будет сказать. Это было у нас на уровне ощущения. Мы его не сознавали. Открыла нам глаза мама. Вот с ней дело обстоит иначе. Она столько тебе дала, а ты превратил ее жизнь в ад, откуда можно вырваться только в смерть.
Здесь, в этом ашраме, нас обучают главным принципам, без которых человек не способен осуществиться, стать составной частью Творения. Один из них — обретение ответственности за прошлое и смысла для будущего. Вот почему я считаю себя ответственной за все то, что произошло в нашей семье. Ответственной за самоубийство мамы, за болезнь Кати и даже за твою болезнь.
Пока я еще не могу применить эти идеи на практике. Я нахожусь в поиске. Здесь мне помогают искать.
Но уже сейчас я знаю, что в иной жизни или на ином этапе нашей жизни мы, возможно, встретимся вновь. Тогда мы попробуем исправить зло, которое причинили друг другу.
Я желаю тебе обрести счастье с помощью тех средств, которые есть у тебя. Молю богов, чтобы ты больше не заставлял страдать других людей.
Эта молитва для меня — способ навсегда проститься с тобой.