Сейчас, как ни включишь телевизор, «прозревшие» политики и представители власти в один голос говорят о необходимости давать террористам адекватный отпор. А что, до Беслана такая мысль им в голову не приходила, не было Буденновска и Кизляра, взрывов в Москве и Волгодонске, недавнего налета на Ингушетию? Я еще в конце 90-х поднимал этот вопрос, полтора года назад опубликовал в центральном журнале «Законность» статью «Адекватны ли меры борьбы с преступностью ее современному состоянию», в апреле этого года в журнале Федерального собрания «Российская Федерация сегодня» выступил с публикацией «Концепция борьбы с преступностью должна быть пересмотрена». Если люди не думали о том, о чем надо думать, пусть хоть прессу читают!
— Почему бы в таком случае не начать с реабилитации полковника Буданова? Ведь то, как с ним обошлось правосудие, вряд ли прибавило решимости и боевого духа всем, кто действует в «чеченском котле».
— Полагаю, никаких оснований для этого нет. Я достаточно расследовал уголовных дел, а еще больше изучил. Когда чеченская девушка в раздетом виде оказывается задушенной в вагончике, где живет офицер, то это не похоже на борьбу со снайперами, на внезапно нахлынувший праведный гнев, вообще ни на что приличное не похоже. Суд, кстати, дал оценку — общеуголовное убийство.
Другое дело — группа капитана Ульмана, которая находилась на специальном задании. Открыв огонь по подозрительной, не остановившейся для досмотра машине, они действовали в соответствии с обстановкой и полученным приказом. Вспомним, в Беслан боевики тоже не на танках, а на обычном транспорте въехали. Недаром спецназовцев несколько раз оправдывал суд присяжных. Но… Когда оправдывают скинхедов, обвиненных в убийстве таджикской девочки или иностранного студента, то считается, что это и есть правосудие. А в случае с группой Ульмана оправдательные приговоры отменяются и военнослужащих вновь отдают под суд. Причем рядом с ними на скамье подсудимых (а может не рядом, а вместо них) нет старшего офицера, отдавшего преступный (если он не преступный, то и судов никаких быть не может) приказ! Какой урок вынесут из дела Ульмана сотни спецназовцев и тысячи военнослужащих? Только тот, что они защищают власть, но в критическую минуту власть не защищает их!
Вообще, власть должна быть твердой и называть вещи своими именами, без эвфемизмов. В Чечне идут боевые действия, давно надо было закрепить это в законе, ввести там чрезвычайное положение. В романе «Акция прикрытия», написанном вскоре после пораженческого «Хасавюртовского мира», я предупреждал, что нас ждет вторая война. Когда она началась, у меня стали брать интервью одно за другим: как вы это предугадали? Приятно, конечно, слыть этаким Нострадамусом, но если следовать правде, то ума и прозорливости тут не надо, вопрос-то был очевиден для всех. Кроме некомпетентных и крикливых «правозащитников» да тех, кто делал вид, что не понимает очевидного.
— А идет ли в Чечне война? Сейчас все чаще говорят, что террористы объявили нам войну…
— Если следовать строгим определениям, то нет. Война — это разрешение политических конфликтов между государствами вооруженными методами. Но миром то, что происходит на российской территории, тоже не назовешь. И надо извлекать уроки на будущее, разобраться, почему федеральная группировка в Чечне, достигавшая 90 тысяч человек, не смогла справиться с 5 или даже 15 тысячами боевиков. А если, не дай Бог, на нас пойдут войной армии НАТО, да выставят 150-тысячную армию, с тылами, танками, артиллерией, космической разведкой. А если пошлют 300 тысяч? Или 500? Неужели надо ждать этого, чтобы посмотреть, что будет?
Сдвиги, конечно, есть, власть стала тверже. Если в 1994 году басаевских бандитов отпустили с миром из Буденновска, потом радуевских выпустили из Кизляра, то из Норд-Оста и Беслана никто не ушел живым. Это хороший урок для потенциальных террористов. Только соотношение убитых боевиков и заложников должно быть обратным. И методы борьбы должны быть нетрадиционными. Когда у турецких берегов бандиты захватили пассажирский паром «Аврасия», полиция тут же задержала родственников боевиков, после чего те сдались и были арестованы. Это непривычно для нашего менталитета, но вполне укладывается в предусмотренный уголовным кодексом институт крайней необходимости, когда вред причиняется третьим лицам, чтобы избежать более тяжких последствий. В соответствии с правилами контртеррористической борьбы, удары должны наноситься и по организаторам терактов, и по их финансистам.