Марк. С букетом. Растрепанный. Без шапки. В расстегнутом пальто. Увидел меня и замахал отчаянно букетом. Я вскочила на ноги, подалась к нему, еще ничего не понимая, и тут он, не дойдя до меня двух шагов, упал. Прямо в раскрошившийся по дороге снег лицом.
— Марк! — я прыжками добежала до него и наклонилась. — Ты что?! Марк!
Я перевернула его.
— Шел к Мике, — заплетающимся языком заявил он, пытаясь встать. — Она сказала, что выйдет за этого полудурка! А я… накричал на нее…
— Марк!
— Он пьян, оставь его, — раздался рядом спокойный голос. Ну конечно, Стрелин.
— И он так и будет валяться здесь, скажи мне? — я повернула к Артему рассерженное лицо, и тут, заглушая всего его дальнейшие слова, все полыхания и грохот фейерверков, все крики «с Новым Годом!», раздался громкий Микин крик:
— Марк! — она вырвалась из Никитиных заботливых рук и добежала до него за две секунды. И села прямо в снег. И попыталась его поднять.
Кажется, она сразу пришла в себя. Полностью. Я отошла на несколько шагов.
— Ты что, напился? — словно великое открытие произнесла Мика.
— Мика, как хорошо, что ты пришла! — весело, пытаясь подняться, заявил Марк. Мика вмиг вскочила на ноги.
— Обязательно было приезжать в таком состоянии?
— Нет, приехал-то я нормальный, — перебил ее Марк, не оставляя попыток вскочить так же легко, как и Мика.
— И что мне теперь с тобой делать? — чуть не плача, поинтересовалась Мика.
— А где он, интересно, остановился? — поинтересовался стоящий рядом Артем.
— У нас, — ответил Никита и виновато взглянул на меня.
— Что?!
— Ну ты бы не разрешила ему приехать, вот он и…
— Опять сюрпризы, да? И ты ему позволил напиться, пользуясь, что я не вижу и занята на кастинге, да?
— Нет! Он пошел за цветами и подарком! А я сказал ему адрес и поехал сюда…
— Все ясно! Вот и иди теперь и помогай Мике. Иди заказывай такси, доставляй его к нам! — бросила я.
— Варь, ты злишься?
— Нет, — любезно откликнулась я, — Я предлагаю тебе все уладить!
Никита, все еще виновато косясь на меня, достал телефон и набрал номер такси. И ушел подальше от нашей буйной компании.
Я оглядела картинку. Пьяный Марк, валяющийся лицом в снег, едва ли не рыдающая Мика, то ли от переизбытка чувств, то ли от незнания, что делать, виноватый Никита, циничный Артем, растерянная я, на заднем плане толпа, орущая «С Новым Годом!», и все это приправлено буйными фейерверковыми залпами!
Мда…
Артем будто бы прочитал мои мысли.
— А все-таки наступивший год должен быть прекрасным, — иронично заметил он, пока мы ждали на морозе такси возле Марка и Мики под синим звездным небом.
— Ты думаешь? — неуверенно оглянулась я на него. Пар вырывался из рта, слова казались нереальными.
— Просто уверен, — твердо сказал он, глядя мне прямо в глаза.
…Я не знаю, кто первый из нас начал. Кто первый переступил эту черту, которую мы сами провели вокруг себя? Что подтолкнуло? Микины призывы или картинка, развернувшаяся ночью на улице?
Его красноречивый взгляд, наши недосказанные друг другу слова, которые можно было бы услышать, лишь перейдя через эту черту… И все это было глупостью. Изначально.
Все эти фразы, взгляды, насмешки, ироничные лица, колкости, раздражение, качание ногой, вопросы о бабушке, воспоминания, пригорелый пирог, крюков канал и прочее, было лишь частью искусной игры, в которой «Я не зря ушла от него!» и «Мне теперь лучше без тебя» — ведущие фразы. Все это лишь, чтобы правда не лезла в глаза, отвратительная, глупая, едкая, но правда, из которой ясно, что мы — два идиота, а я — особенно.
Четыре месяца впустую, без него, только для того, чтобы закрыв за Никитой, Микой и Марком дверь такси, Артем развернулся, притянул меня к себе и поцеловал. Так, что я опять будто нырнула в теплую воду из холодной, успев вдохнуть полные легкие воздуха. Так, что потемнело в глазах, а руки покрылись мурашками.
— Тёмка… — прошептала я и выдохнула: — Поехали.
Мы оказались в машине Стрелина и на безумной скорости погнали по пустым дорогам. Мы не разговаривали, а он гнал так, как будто я могла выпрыгнуть на ходу в любую минуту.
Он выдернул меня из машины, едва закрыв дверь, и в лифте поцелуи продолжились. В лифте и потом у входной двери и в квартире, куда мы ввалились, словно спасались от кого-то.
Мы и правда спасались.
Будто слова Мики дернули за какую-то невидимую струну. Завтра все могло закончиться и не надо протестовать и говорить, что такое невозможно, когда люди любят и бла-бла-бла…