Я не белоручка, если кто вдруг подумал. Я борщ с закрытыми глазами могу сварить, наполеон на двадцать коржей запросто испеку, желе у меня застывает, как надо, а не растекается фруктовой лужицей. Но вот селёдку под шубой ни разу в жизни не делала. Ну не ем я солёную рыбу ни в каком виде. С детства не переношу. И мама её никогда не готовит ни в будни, ни в праздники. Оливье — да, мимозу — пожалуйста, но только не селёдку. А она здесь список возглавляет. И подчёркнуто, что должно быть два (можете себе представить?) блюда с этой новогодней «прелестью».
И как быть? Первой мыслью было позвать Серёжку и честно ему рассказать про нашу взаимную с селёдкой любовь. Но я себя остановила. Я ж в чужом монастыре. Сочтут меня капризной белоручкой и привет. Вторая мысль — а вдруг какого-то ингредиента не хватает или крысы сто-то нужное утащили? Проверила в кладовке продуктов на весь дачный посёлок хватит — запасливые люди эти мои будущие родственники. И даже следов от присутствия крыс не наблюдается. Третья мысль — а не было никакой третьей, буду решать проблемы по мере поступления. Начала с оливье и крабового салата. А на свой страх и риск приготовила свой коронный — с апельсинами и креветками. Даже напевать стала.
В разгар работы прибежал пропахший дымом Серёжка, повёл знакомиться с бабушкой и прабабушкой. Бабушка активная и шустрая, теперь понятно, в кого Серёжка такой попрыгунчик. Прабабушка тоже ничего так старушка, вполне бодрая. Прищурилась, меня разглядывая, губами сморщенными пожевала, но вроде одобрила. И только я расслабилась, как она выдала:
— Ты, Алёнушка, только смотри, слои в селёдке под шубой не перепутай. Этот салат мой любимый, без него и праздника нет.
Тут я и села. Хорошо не на пол.
И что прикажете делать? Серёжка опять ускакал. Сказал, что через полчаса пойдём прихорашиваться к новогоднему столу. Позвонила я Машке (она у хозяюшка отменная), а у неё в трубке смех и музыка — они компанией на лыжах уехали, ей не до шубы. Маме звонить не стала — что толку? Загуглила рецепт и пришла в громкий ужас — селёдку разделывать надо!!! Ни за что!
В общем, поставила я готовые салаты в холодильник, сняла развесёлый передник со Снегурочкой и пошла искать Серёжку. А на улице красота-то какая: снег серебрится, ёлка посреди двора огоньками сияет, мандаринами-конфетами украшена, мишурой обвешена. Жить бы да радоваться. Так нет же — шуба мешает.
Только я к костру подошла, думаю, расскажу, как есть, мол, не могу соблюсти ваши традиции, нарушаю семейную слаженность. Собралась с духом, даже рот открыла, а тут муха нарисовалась, свекровь то есть. Будущая, конечно. Хотя не факт. С таким-то попаданием впросак, не пройду я семейный рентген, ох, не проскочу.
В общем, отправили нас с Серёжкой наверх, прихорашиваться к торжественному сбору гостей. Я и промолчала, смалодушничала. А что все вокруг смелые? То-то и оно. Решила я сначала красоту навести, а потом Серёжке рассказать. Красивой не так страшно под раздачу попадать. Опять же, реветь не начну — тушь потечёт, весь труд насмарку. Да о чём я вообще думаю: у меня жизнь рушится, а я про тушь. Ладно, справлюсь.
Вышли мы с Серёжкой ко всей этой гомонящей толпе родственников, и давай он меня всем, кто ещё не видел, представлять, вокруг своей оси поворачивать, приветственные речи мне говорить. Вот как тут слово вставить про шубу эту?
Свекровь моя будущая «на помощь» пришла. Стала меня расхваливать, спасительницей называть, чтоб, мол, она делала, если б я на себя салаты не взяла. А значит, не нарушатся семейные традиции.
Ну что, мой выход! Так: вдохнула, выдохнула, вперёд!
— К сожалению, я с задачей не совсем справилась, — голос мой ощутимо дрогнул, и Серёжка удивлённо уставился на меня. — В общем, я не умею делать селёдку под шубой, — бухнула я без подготовки (а что тянуть? Ничего ж не изменится!). — Знаю, что это ваше традиционное новогоднее блюдо, но я не ем солёную рыбу и никогда даже не пробовала этот салат. Простите, что подвела. Как-то так, — грустно закончила я свою обличительную речь.
— Ну хоть кто-то это смог сделать! — громкий возглас Серёжкиной бабушки показался мне грохотом салюта после боя курантов. — Ай да девчонка, ай да Алёнка, ай да молодец! Хоть один год без этой шубы!