*Ребята, не могли бы вы отправиться в лазарет, и узнать, что с Гриффиндором? Мне интересно, почему он упал.*
*Конечно, — прошипел Симби, — мы все сделаем, маленький хозяин.*
*Мы скоро вернемся*, — добавила Нира, и они соскользнули с его запястий и покинули зал.
Гарри подошел к своим друзьям. Они все выглядели немного потрясенными.
— В Гриффиндорскую комнату? — спросила Джинни. Остальные согласно кивнули, и они вышли из зала.
В комнате Гриффиндора друзья тяжело опустились в кресла перед огнем. Галатея телепатически спросила Рона, когда он вернется, и он ответил, что скоро будет вместе с Гермионой. Когда они появились, все быстро подскочили ко все еще слабой Гермионе и помогли ей сесть. Как только они убедились, что с ней все будет в порядке, Рон спросил:
— Итак, что мы пропустили?
Кристабель объяснила им, что произошло. Она рассказала им про ссору и последующую дуэль, а также об исключении Горацио. Закончив, она повернулась ко всей группе, и задала тот вопрос, который беспокоил большинство из них.
— Что произошло с Горацио? Я имею в виду, что когда он применил Круциатус к Мионе, то упал на пол. То же редукто привело бы к взрыву, но его заклинание не было отменено.
— Это сделал я, — признался Гарри.
Шесть пар глаз недоверчиво уставились на него. Он смущенно улыбнулся и объяснил:
— Я прочитал о нем в своей книге для змееустов. Это темное заклинание, которое произносится на парселтанге. Для того, чтобы оно сработало, нужна хотя бы одна змея. К счастью, Симби и Нира были со мной. Оно высасывает из соперника всю магию, ненадолго. Мне кажется, что в нашем времени оно запрещено. Но в этом запрете нет особого смысла, ведь мало, кто может говорить на парселтанге.
— Ты имеешь ввиду, что…? — Гермиона не смогла побороть свое любопытство.
— Оно высасывает из врага всю магию. Поэтому жертва не может колдовать до тех пор, пока их энергия не восстановится. Волшебник становится магглом приблизительно на сутки, после чего их магия восстановится до того уровня, на котором они могли выполнить простейшие заклинания. Нужно около недели, чтобы полностью восстановиться. Это был единственный способ, который я смог придумать, чтобы остановить Круциатус.
Все в страхе посмотрели на него. Прежде, чем Гермиона начала читать очередную лекцию, Гарри вскочил на ноги:
— Прежде, чем ты что–нибудь скажешь, Гермиона, я знаю, что это опасное заклинание. И, поверь, я не стал бы его использовать при обычных обстоятельствах. Но это была чрезвычайная ситуация, и мне не хотелось смотреть на твою боль. Ты понимаешь?
Гермиона неохотно кивнула головой и улыбнулась. Следующий вопрос задала Джинни:
— Кто–нибудь знает, как Гриффиндор пережил смертельное заклинание?
Рон и Гермиона вздрогнули, и посмотрели на шрам Гарри. Галатея решила объяснить им все:
— Он неуязвим.
— В смысле? — воскликнул Рон. Вздохнув, Галатея продолжила:
— Я не должна об этом говорить, но… основателям удалось получить защитные ожерелья. Человек, который создал Большую тройку, Империус, Круциатус и Убивающее проклятие, изобрел десять ожерелий, которые защищают от них. Он оставил один для себя, а также дал основателям в качестве подарка, так как они самые сильные маги нашего времени. Я знаю о них потому, что моя мать обещала отдать его мне, после своей смерти. Остальные пять ожерелий продаются в Хогсмиде, но никто не может их купить, потому что они очень дороги. Даже у семьи Горацио нет столько денег.
— Я вроде бы читала что–то о них, — добавила Гермиона. — Они — единственная защита от непростительных…
— Непростительных? — переспросил Ардвик.
— Так у нас называются эти три проклятия. Использование любого из них на человеке грозит пожизненным заключением в Азкабане.
— Ничего себе!
— Ага. В наше времени все ожерелья или потеряны, или уничтожены. Гарри — единственный, кто смог пережить смертельное проклятие без ожерелья. Ты говоришь, они продаются в Хогсмиде? Сколько они стоят?
— Я видела их последний раз тогда, когда была там с мамой. По–моему, они тогда стоили целые пять галеонов каждое!
— Пять!
— Ни у кого нет столько денег!