— И все-таки причиной вашего ареста был именно Зомбек.
— Я никогда не мог этого понять. Может, потому что я был…
«…Такой услужливый, угодливый, заботливый, всегда под рукой», — мысленно закончил я. А потом эти три буквы — «МАР».
— Зомбек оставил след, указывающий на то, что вы были как-то связаны с его смертью.
— Не знаю, ничего не знаю… Зомбек обо мне, наверное, уже и думать-то забыл. Какой след?
Позвонил поручик Витек. Шеф приказал ему подключиться к делу кассира, и он интересовался, есть ли что-нибудь для него. Я попросил его посмотреть протоколы дела и принять допрос Мартина Пакоша.
На следующее утро сержант Клос встречается с охранником Броняком.
— Ну что? Вы больше ничего не вспомнили? — спрашивает сержант. — Ведь это вы вывели нас на Пакоша, а не директор.
— Я много думал об этом деле, — говорит Броняк. — Но у Зомбека и в самом деле не было никаких врагов, люди вообще не обращали на него внимания. Смотрели мимо него, словно он трамвайная остановка, на которой не нужно выходить. Если у кого и был повод для мести, так только у Мартина. Да и это не наверняка.
— А вы чем занимались в это время? Не скажете, входил ли Пакош на территорию?
— Я наблюдал за разгрузкой трансформаторов у четвертого блока. Чтобы никто из чужих там не крутился. Рабочие кончили разгружать и уехали, а я вернулся в проходную. Там дежурный мне сказал, что был Пакош и спрашивал Игнация.
— Он хорошо знал Игнация?
— Они дружили, это правда. Мартин после работы иногда заходил к нему в проходную. Приглашали друг друга на праздники и на всякие торжества. А вы мне не скажете, почему утром в окне у кассира горел свет, если Зомбек даже не успел распаковать деньги? Если он не успел их распаковать, значит его убили, когда было совсем светло. Кто же тогда зажег свет? Зачем?
Сержант смотрит на Броняка с уважением, затем говорит:
— Убийца не знал, как долго может выдержать человек в запертом сейфе. Он боялся, что кто-нибудь войдет в комнату раньше времени, если его насторожит, что в сумерки свет не горит.
— И поэтому сам зажег свет, — подхватывает охранник, — я тоже сразу так подумал. А что вскрытие?
— Показало, что кассир умер между пятью и шестью вечера, то есть через час или два после прихода на работу… Броняк, возможно, вы знаете на заводе кого-нибудь, чьи имя или фамилия начинаются с М-А-Р?
Охранник задумывается.
— Наверное, такие найдутся, — говорит он наконец. — Но я мало знаю людей по фамилиям. Только в лицо… Нет, не могу так сразу припомнить никого на «Мар», нужно бы подумать.
Я поехал к Эвелине Фальконовой, которая жила в полуподвале на Повислье. Она остановила работающую стиральную машину и ковшиком вычерпала из бака немного вспененного мыла, потому что вода вытекала на каменный пол.
Эвелина не скрывала своей связи с Зомбеком.
— Раньше у меня была собачья жизнь, поверите ли, а Эмиль — это первый хороший человек, которого я встретила. Я не знаю никого лучше его и не знаю, поверите ли, заслужила ли к себе такое доброе отношение.
— У вас есть муж, не так ли?
— Муж! Какой там из него муж! Я уже семь лет не живу с Марьяном. Пьет, скандалит, шляется с парнями по пивным и по девкам.
Марьян? Еще одно «МАР»! Будто какое-то проклятье повисло над этим делом с самого начала! Каждый новый разговор все больше запутывал следствие; и чем дальше я старался разобраться в жизни Зомбека, тем глубже погружался в неведение.
— Знает ли пан Марьян о том, что связывает вас с Зомбеком?
— Ничего не знает. Все соседи уже шепчутся, одному ему невдомек. Потому что его это не касается, поверите ли. Он только и думает, как бы нажраться да поспать. Следит, чтобы в доме всегда была еда, а сам ни гроша не дает на жизнь. Я сама зарабатываю… на все… уж сколько лет…
Голос Фальконовой сорвался, она начала всхлипывать.
— Я никогда не была женой. Кухаркой, прачкой, уборщицей, посудомойкой, на посылках бегать, уголь таскать, поверите ли, но женой никогда. Марьян только…
— Могу я поговорить с паном Марьяном?
— Можете, почему нет. Но его уже несколько дней нет дома. Бывает, что выйдет чего-нибудь выпить, а вернется через три дня.
— Пани Фальконова, давайте поговорим искренне, я хочу у вас кое-что спросить. Если бы ваш муж дознался о связи с Зомбеком, устроил бы он ему скандал? Не поколотил бы его, не убил? Вы сказали, что он пьяница и скандалист.
— Марьян? Поколотить, убить? Из-за меня? Да вы что… Ну, если бы только совсем пьяный. Он по трезвости только одно и знает: водка да жратва. И тогда море ему по колено, поверите ли, было бы поесть и выпить. А потом у него голова с похмелья трещит. Он уже сидел несколько раз за драки и какие-то кражи. А Эмиль — это золотой человек, у него сердце есть. И обещал, поверите ли, что обеспечит мне старость, сказал, что кое-что для меня откладывает.