— Было бы еще лучше, — сказал я, — если бы вы не подсказывали, кем заняться, а просто помогли.
Колаж развалился в кресле.
— Пан капитан, у нас нет никаких секретных документов, касающихся Зомбека. Я вам уже говорил, что этот человек словно бы и не жил. В «Протоне» о нем начали говорить только тогда, когда его уже не стало. И к тому же — не о нем самом, а о его смерти.
— Он десять лет работал вместе с вами?
— Десять лет, — подтвердил Колаж.
— Вы несколько раз представляли его к наградам и еще чаще к премиям. И при этом вы о нем ничего не знаете?!
— Прежде всего я хотел бы знать о результатах следствия и о том, кого вы подозреваете. Все думают, что в «Протоне» по-прежнему обитает убийца кассира. Это как-то накаляет атмосферу и затрудняет мою деятельность. Поэтому я и хотел бы знать, в каком состоянии сегодня находится следствие.
— Для этого придется обратиться к прокурору.
— А вам бы следовало быть более вежливым. Вы, наверно, еще не знаете, кто я такой и как мог бы вам напортить…
— Слушаю? — заинтересовался я.
— …если б только хотел, — докончил директор.
— Очень вам обязан за то, что вы не хотите. Однако я никому не дам никаких сведений.
Я говорил тихо, спокойно, и, может быть, именно это вывело директора из себя.
— Ваше поведение просто возмутительно, — подскочил он. — Я буду говорить с полковником…
— Я советовал бы вам не интересоваться излишне результатами нашей работы. Однако, если вы знакомы с полковником, это будет самый лучший выход. Прекрасная мысль.
Сержант Клос, сидя в дворницкой, разговаривает с Макухом.
— Вы были дома вчера вечером?
— А где мне еще быть? — спрашивает Макух.
— И вы не видели, кто выходил из флигеля после того, как туда вошел капитан? Из вашего окна виден весь двор.
— Вы думаете, что мне больше делать нечего, как только пялиться на всех, кто входит и выходит? Ей-богу, дайте человеку немного покоя!
Из кухни выходит Галина, улыбается сержанту.
— Пан Макух, — говорит Клос, — вы лучше не огрызайтесь. Если вас вежливо спрашивают, нужно вежливо и отвечать.
Сержант отворачивается от Макуха и здоровается с Галиной.
— Я заходил во флигель, — говорит он, — хотел поговорить с пани Вятрык. Она всегда знает, кто что делает, и, возможно, кого-то видела…
— Но ведь уже два дня, как Марианна Вятрык… — прерывает его удивленная Галина, — ее нет в живых.
— Умерла? Это невозможно. Она так хорошо себя чувствовала, была такой бодрой…
— И бодрость не поможет, — вмешался Макух, — когда падаешь с лестницы и ломаешь себе шею.
— Ее кто-нибудь подтолкнул, ударил?
Макух пожимает плечами.
— Это с удовольствием сделал бы каждый из жильцов, — говорит Галина, — Но Марианна упала сама. Я даже видела, как она летела с лестницы. Я как раз стучалась к одному из жильцов этажом выше, когда Марианна шла вниз. Старуха услышала стук и задрала голову — так как ей хотелось узнать, что же там, вверху, происходит. И тут она оступилась и упала. Я видела, как она катилась по ступенькам. Это было ужасно! Сразу позвонила в «Скорую». Врач сказал, что у Марианны перелом основания черепа. Она еще лежит в морге, завтра будут похороны… А как здоровье пана капитана?
— Мы отложим погребение, — говорит сержант. — Здесь надо все проверить.
Макух поворачивается к Галине.
— Видишь? Зачем говорила, что была при этом? Будут тебя теперь таскать в милицию как свидетеля…
В ходе поисков убийцы Эмиля Зомбека я уже записал на свой счет целый ряд неудач. В их список я включил исчезновение удочки из квартиры Зомбека, удар по голове, от которого осталась большая шишка, странную смерть Марианны Вятрык и самую большую потерю — убийство Эвелины Фальконовой. Эвелины, которая должна была — как утверждает сержант — сообщить кое-что важное. Кое-что, могущее распутать загадку смерти Эмиля Зомбека и обнаружить убийцу.
Милиции в Колюшках мы снова выслали словесный портрет человека, который двадцать третьего числа приходил к Зомбеку, и нетерпеливо ждали ответа.
Обо всем этом мы говорили с майором Птаком, который последнее время каждое утро заходил в мою комнату в управлении. Он, кстати, объяснил, почему поручал мне в последнее время самые трудные дела.
— Я думал, что ты привык к быстрым и легким успехам и уже избаловался. Поэтому и давал тебе практически безнадежные задания. Однако твое отношение к этой истории с кассиром «Протона» убедило меня, что я ошибался…
Признание майора меня удивило: он неохотно говорил о своих ошибках, тем более при подчиненных. Вероятно, шеф похвалил меня в его присутствии.