Стены кухни выложены глазурованным кафелем. Броняк ловко выдвигает одну из плиток, открывая небольшой тайник в стене. Вынимает оттуда газовую зажигалку и паспорт. Раскрывает его и смотрит на собственную фотографию, отличающуюся от оригинала только длинными баками и усами.
Затем снова закрывает тайник и на середине выложенного терракотовыми плитками пола сваливает в кучу все приспособления и аппараты, на самый верх кладет ролик микропленки. Снова берет его в руки, рассматривает на свет кадры, решая — забрать ли пленку с собой. Наконец отказывается от этой идеи, бросив микрофильм в кучу, громоздящуюся у его ног.
С полки снимает бутылку и поливает все собранные предметы какой-то жидкостью.
Поручик Витек сидит около дежурного, получающего донесения патрульных машин. Слышится голос одного из наблюдателей, стерегущих квартиру Броняка. Дежурный передает трубку поручику.
— Звоню от железнодорожника. У Броняка что-то происходит. Я слышал шум — словно разбилась бутылка или еще что-то такое.
— Может просто ветер хлопнул окном?
— Нет, окна закрыты. Это мы проверили с самого начала.
— Пусть один из вас следит за окнами квартиры. Мы сейчас подъедем. Донесение принял поручик Витек.
Слова наблюдателя поручик тотчас же передал мне. Мы поехали на Дешчовую, взяв с собой несколько человек из оперативной группы. Дальнейшая осторожность была уже не нужна: если Броняк не появился дома до сих пор, то теперь уж тем более не появится.
Двери квартиры оказались крепко запертыми. Мы открыли один замок, но другой держался надежно. Тогда дверь просто сняли с петель и вошли в скромно обставленную комнату, вполне отвечающую своим видом небольшой зарплате Броняка. Здесь ничто не говорило о таинственной деятельности охранника завода «Протон».
Дверь в кухню была закрыта, но на этот раз мы управились с замком довольно быстро и обнаружили там полнейший разгром. В воздухе стоял запах жженной кинопленки, обугленной пробки и каких-то химикатов. Вошел поручик Витек с сообщением, что окно в туалете приоткрыто, а на раме около задвижки есть свежие царапины. Я сразу же распорядился о патрулировании всех ближайших улиц, трамвайных остановок и закусочных…
Поручик присел и стал громко читать названия лежащих у стен книг: «Кибернетика», «Электроника», «Полупроводники», «Радиоактивные изотопы», «Термодинамика»…
— И все это он должен знать, — задумчиво протянул Витек, закончив осмотр. — Наверное, был инженером-электронщиком, изображавшим полуинтеллигента? Или кто-то гораздо умнее самого Броняка жил у него нелегально!
— Он сам прятался, — сказал я.
В эту самую минуту я и поклялся себе, что должен схватить его любой ценой — и только живым. Мертвый Броняк не имел для нас никакой ценности.
Мы вернулись в управление, проверив по пути готовность городских застав. Я знал, что все это напрасно — Броняк наверняка уже давно выбрался за черту города. Мы только даром потеряем время, поскольку наши посты обязательно задержат для проверки нескольких человек, похожих на него.
Броняк стоит на шоссе. Плащ, забранный из гардероба кафе, свисает с его плеч, как пелерина. Охранник смотрит на машины, проходящие мимо. Один автомобиль останавливается, но Броняк отказывается от предложения шофера подвезти его.
Показывается фургон-рефрижератор, принадлежащий Рыбной Централи. На нем номерные знаки Колобжега. Броняк поднимает руку и машет ладонью. Водитель тормозит.
— Вам куда? — спрашивает он Броняка.
— А вам? — вопросом на вопрос отвечает тот.
— Еду в Быдгощ.
— А потом?
— В Быдгоще заберу ящики из-под трески и покачу в Колобжег, на базу.
— Можно с вами?
— Если вам это подходит, то можно. Залезайте.
Несколько минут они едут молча. Потом водитель начинает говорить о погоде, о дорожных происшествиях, о том, что в машине плохо работает холодильная установка. Однако Броняк не поддерживает разговора, его не интересуют все эти дела. Он отделывается междометиями и замолкает после каждой попытки втянуть его в разговор.
— Я беру пассажиров, — говорит шофер, — не для того, чтобы заработать пару грошей, а потому, что на длинных трассах тяжело ездить одному, как-то скучно. Иногда я даже боюсь, что засну за рулем.
Расхоложенный неразговорчивостью Броняка, шофер замолкает.
Через некоторое время Броняк прислоняется плечом к двери и спрашивает:
— А вы не могли бы потом повернуть на Гданьск? Довезите меня хотя бы до Грудзяжа. Там у меня живет хороший знакомый, у которого я мог бы одолжить «Волгу» и доехать до Гданьска сам.