Так и не найдя пепельницы, я бросил окурок в стакан. Сигарета зашипела, коснувшись воды, и этим, как бы перенесла грозу из-за окна в комнату: поблизости почти одновременно раздались три оглушительных раската грома, повторенные эхом.
Марчук колотил в стенку сейфа все сильнее.
На этот раз сержант не стучал, а просто вошел.
— Павел, — начал он, — лучше…
Я не ответил. Подумал, что если поддержу разговор, то какой-нибудь из аргументов Клоса все-таки сможет убедить меня в бессмысленности так называемого «осмотра места происшествия». Нет, отступать мне было нельзя. Потому что тогда победил бы Марчук. Мне приходилось видеть в жизни победы слишком многих подлецов, чтобы я смог согласиться еще и на триумф Марчука.
— Ты плохо выглядишь, — сказал сержант, — Лицо все мокрое и воротник хоть выжимай. Павел, возвращайся в госпиталь, а я здесь все сделаю так, как ты хочешь. Хоть и не верю в то, что ты задумал.
— Павел, ты слышишь меня?
Сержант вышел, так и не дождавшись ответа. С быстрого крещендо стук Марчука переходил на медленный ритм тамтама.
За окном был настоящий ад. Молнии били одна за другой, небо полыхало, бросая на стены комнаты неверные красные блики.
Еще три слабых удара, затем только два. До сознания Марчука, наконец, дошло, что каждое сильное движение требует и большего количества воздуха, неумолимо приближая конец.
На стеклах снова сверкнул отблеск молнии.
И снова удар в обшивку сейфа, но такой слабый, что в шуме дождя, бьющего в окно, сержант не мог услышать этого звука.
Я подумал о том, что все началось именно с этой комнаты, с этого сейфа и с песни «Не говори мне о любви». Хотя не стоит сейчас говорить о любви, лучше, пожалуй, Рассказать о том, как все это начиналось.
Часть первая
Напрасные поиски
Были слышны острое вибрирующее шипение ацетиленовой горелки и доносящиеся из установленного во дворе репродуктора слова песни «Не говори мне о любви». Это был боевик года. Каждый сезон, впрочем, имеет свои, только ему одному присущие мелодии, и, наверное, грустным был бы он без песни, которую все поют до обалдения.
Сварщик завода «Протон» с неторопливостью хорошего специалиста резал ацетиленовым пламенем квадрат в железной двери, ведущей в комнату кассира. Рядом с ним стоял заводской охранник Габриель Броняк. Он находился здесь дольше всех, с восьми утра, или, точнее, с того времени, когда заметил свет в окне этой комнаты, размещенной на втором этаже административного корпуса. Увидев свет, охранник вошел в здание и постучал в дверь кассира. Он стучал все настойчивее, однако кассир не отзывался. Обеспокоенный Броняк поднялся к директору завода Колажу.
— Пан директор, — сказал он, — в комнате пана Эмиля горит свет.
— Ну и что из этого? — спросил Колаж.
— Вот уже несколько часов как на улице светло. Для чего же горит лампочка?
— Броняк, оставьте меня в покое. Такая экономия просто смешна! Пусть себе горит. У вас, кстати, пуговица на воротнике скоро оторвется.
Охранник потрогал пуговицу, она действительно висела на одной нитке.
— Я стучал, но пан Эмиль не отзывается.
— Может Зомбек, — кассира звали Эмиль Зомбек, — забыл вчера выключить свет и пошел домой?
— Пан директор, — сказал охранник, — Зомбек специально пришел вчера во второй половине дня, чтобы приготовить деньги к выдаче. Перед зарплатой он всегда приходит на день раньше.
— Ну вот, пришел, приготовил и вернулся домой. Сколько сейчас времени? Десять минут девятого. Хотя, если бы так, он уже должен…
— Да, пан директор. Зомбек еще никогда не опаздывал на работу. И еще ни разу не забывал выключить свет.
— Хорошо, — кивнул директор Колаж, — Встаньте у двери кассы и понаблюдайте, чтобы там никто не крутился.
С этого все и началось.
Директор позвонил к нам в управление, повторил свой разговор с охранником и добавил, что кассир Эмиль Зомбек до сих пор не выходил с завода, он лично проверил это в проходной. Неизвестно, что случилось в этой комнате, — дверь заперта изнутри на два замка и как будто еще на засов, глубоко уходящий в железобетонную стену. Так что войти туда невозможно.
— И не надо, — ответил майор. — Есть у вас на заводе сварщики? Добро. Пусть один из них подождет там с горелкой и баллоном.