Когда техник проверил, нет ли отпечатков пальцев и других следов на банкнотах, я попросил директора пересчитать деньги. Охранника отправили за бухгалтером.
На спинке стула, который занял теперь Колаж, висел пиджак Эмиля Зомбека. Сержант Клос осмотрел карманы: паспорт, месячная проездная карточка на трамвай и автобус, сухой шарик из хлебного мякиша, ключи от квартиры, две изжеванные зубочистки, чистый носовой платок, два билета в кино «Палладиум» трехнедельной давности и дешевые прямоугольные наручные часы, сломанные, с перекрученной пружиной. Пиджак был старый и потертый, подштопанный в нескольких местах, но хорошо вычищенный и отглаженный. Было похоже, что Эмиля опекала какая-то женщина.
— У него есть семья? — спросил я.
— Нет, — ответил директор, перебирая деньги с ловкостью банковского оператора. — У Зомбека никого не было. Он жил совершенно один, такой, знаете, чудаковатый старый холостяк. Даже знакомых не имел.
Я невольно подумал о двух билетах в кино «Палладиум».
— На работе он тоже был тихим и неприметным, как будто его вообще не было, — добавил директор. — Зомбек проработал у нас почти десять лет, а я знаю своих людей.
Теперь уже не работает. Колаж будто специально употребил прошедшее время: «работал у нас».
Вернулся охранник с главным бухгалтером, точнее, бухгалтершей, назвавшейся Вандой Калетой. Я тоже представился: Павел Вуйчик, капитан гражданской милиции. А это — Франтишек Клос, сержант.
Калета была женщиной рослой, энергичной, с быстрыми глазами, спрятанными за слегка затемненными стеклами очков. Я спросил, знает ли она что-нибудь о Зомбеке. Калета не употребила прошедшего времени, как директор, и говорила о кассире, как о живом и все еще подчиненном ей работнике.
— Ах, пан Эмиль — это необычайно способный и положительный человек! Прекрасный кассир, кристально честный. За десять лет работы ни одного дня на больничном, ни одного опоздания.
Патетичным жестом она показала на ключи, торчавшие в замке сейфа, и закончила возвышенным тоном:
— Такой человек не мог выйти из комнаты, оставив доверенные ему ключи! И деньги на столе, а не в сейфе! Это противоречит всем инструкциям, а уж их-то пан Эмиль всегда соблюдал.
Потом заметила три металлические полки, прислоненные к правой стенке кассы.
— Перед зарплатой пан Эмиль всегда основательно чистил сейф. Влажной губкой, а после тряпочкой. Я вам говорю: кристалл, а не человек.
Губка и тряпочка лежали на одной из полок рядом со скоросшивателями.
Директор посмотрел на меня, потом на бухгалтера.
— Пани Калета, сходится. Миллион семьсот тысяч и сто пятьдесят три злотых. Все на месте. Совсем ничего не понимаю.
— У пана Эмиля всегда все сходится, — с гордостью заявила бухгалтерша.
— С той лишь разницей, — вмешался сержант, — что на этот раз деньги вообще не подготовлены к выдаче.
Зомбек даже не успел вложить их в конверты, и даже не снял бандероли с пачек.
Это было верно. Зомбек «перестал работать», как я это осторожно сформулировал, еще вчера, после прихода на завод. Может, он исчез отсюда под влиянием нервного расстройства или по какой-нибудь другой причине? Как, через стену? Это невозможно, так как через высокий и хорошо защищенный забор вокруг «Протона» убежать было нельзя. Растрата, хищение? Это отпадало вообще: на столе было все до последнего гроша.
Директор кивнул на связку в скважине бронированной кассы.
— Здесь тоже есть ключи от обоих дверных замков. Если б кассир отсюда вышел, то вернуться бы уже не смог.
Меня очень интриговали эти ключи и сам сейф, его содержимое — я едва дождался, пока техник осмотрел все, что нужно.
— Однако он мог выйти и перед этим снять замки с предохранителей, — предположила Калета. — Поэтому и нельзя было открыть их снаружи. Засов не был задвинут?
— Нет, — ответил директор. — Может, пан Эмиль действительно куда-то вышел и случайно захлопнул дверь. Кто знает…
— Это с таким же успехом мог сделать и кто-нибудь другой, — опять вмешался Клос.
— Кто? — почти в унисон воскликнули директор и бухгалтер.
— Понятно, что не святой Николай, — усмехнулся Клос, — и не гномы. Если где-то совершается преступление, я всегда подозреваю, что в нем повинен человек.
Я осторожно, через платок, взял ключ и повернул его в замке. Дверь сейфа дрогнула — чувствовалось, что на нее напирает изнутри какая-то тяжесть. Я потянул ручку на себя и услышал короткий истерический крик стоящей прямо за мной Калеты.
Внутри кассы сидел скрюченный кассир Эмиль Зомбек.