– Привет, мам.
Она отрывает голову от матраса. Солнце уже садится, но мать всё еще загорает, намазавшись антиканцерогенным кремом для загара, пропускающим только безвредный ультрафиолет. Сняв солнечные очки, она садится и подставляет щеку для поцелуя.
– Тебе невероятно повезло! – восклицает мать. – Угадай, что тебя ожидает в ближайшем будущем?
Я пожимаю плечами. Буду бесплатно одеваться в модных бутиках? Поеду в летний лагерь куда-нибудь в сказочно красивое место? Поступлю в элитный колледж для детей министров? Я сжимаю в кармане ручку-хронограф. Как же не терпится сбежать отсюда в параллельную реальность! Мир, в котором мне доступно всё, кроме того, что действительно важно, становится невыносимым.
Мать протягивает мне конверт с печатями и штампами. Потом порывисто обнимает, отстраняет и смотрит на меня покрасневшими глазами.
– Наконец-то, дорогой! Ты становишься мужчиной.
Мне не нравится ее тон. В этой фальшивой фразе я слышу одновременно гордость, смирение и материнскую тревогу, к которым совсем не привык. С опаской беру вскрытый конверт, вынимаю официальный бланк – и холодею. Катастрофа! День Икс пришел, и на два месяца раньше!
– Ты понимаешь, что это значит, Томас? – спрашивает она взволнованно.
Чего уж тут не понять. Министерство по делам молодежи информирует, что в понедельник, двенадцатого августа, в 15:00 я приглашен на Голубой холм для участия в празднике святого Освальда и в торжественной церемонии по имплантации чипов.
– Какая честь для нашей семьи! – вздыхает мать. – Там будет вся золотая молодежь. В том числе юная мисс Объединенные Штаты. Придет даже сам господин президент! Его внуку Осви имплантируют чип в тот же день, что и тебе. Это неслыханная удача – участвовать в одной церемонии с ним…
– Да плевал я на это, мама! Мне еще нет тринадцати лет! Они не имеют права назначать на два месяца раньше, это незаконно!
– Твой отец настоял, чтобы тебя включили в список, – отвечает она твердо. – Хоть я и обвиняла его во всех грехах, надо признать, что этим он обеспечил твое будущее. Именно так и функционирует общество, Томас. Им управляют кланы, неписаные правила, связи. Каждый получивший чип на празднике святого Освальда навсегда войдет в число избранных.
Она кладет руку мне на плечо, как раньше клали меч при посвящении в рыцари. Я читал об этом в запрещенных приключенческих романах, которые тайком подсовывал мне отец, когда мы жили вместе и он был для всех никем, а я для него – всем.
– Ты будешь допущен в высший свет, – заключает мать, переворачиваясь на живот, – и мне больше не придется за тебя тревожиться. Если ты получишь чип на два месяца раньше, что от этого изменится?
Я отвожу глаза. Изменится всё. С чипом в голове я буду для полиции как открытая книга. Что бы я ни делал, куда бы ни отправился – в том числе в прошлое, – мной можно будет управлять. У меня осталось шесть дней, чтобы сбежать из своего времени, вернуться на месяц назад и спасти Бренду.
– Что с тобой, Томас? Посмотри на меня. Ты можешь быть со мной совершенно откровенным, ты же знаешь.
Это что-то новенькое. Я поднимаю глаза. Чтобы сменить тему и загладить свою грубость, я беспечно спрашиваю:
– А больше писем не было?
– Еще вон то, – отвечает она, указывая на столик. – Пришло на прошлой неделе. Не помню, говорила ли тебе о нем, но, думаю, ты и так в курсе. Речь о сегодняшнем вечере, если я не ошибаюсь?
Медленно, опасаясь новой ловушки, я вынимаю из конверта пригласительный билет.
Госпожа Лили Ноктис,
министр игры и энергоресурсов,
а также господин Робер Дримм,
министр природных ресурсов,
приглашают вас на вернисаж закрытой выставки
«Леонард Пиктон: жизнь, посвященная науке»,
которая состоится
в музее Великих сынов Отечества на Голубом холме.
Форма одежды – вечерняя.
По окончании – фуршет.
Я опускаю руку с пригласительным билетом. Уже не в первый раз, распечатав письмо, пришедшее мне от отца, мать то забывает о нём, то теряет, то выкидывает. Думаю, это от ревности. Другое дело – имплантация чипа. На эту церемонию она приглашена в качестве матери, а не брошенной жены. А в случае с вернисажем, который организуют мой отец с Лили, она явно надеется, что, узнав о нём в последнюю минуту, я предпочту остаться дома.
– Мам, хочешь пойти со мной?
Она поднимается и смотрит на меня пустыми глазами. Ее рука поднимается, чтобы коснуться моей щеки, и тут же бессильно падает.