Вардан тоскливо смотрел на толстуху. Нуца всегда была умной, но сегодня он не скажет всего даже ей.
Произошло это неожиданно, как все неприятное. Зашел к нему покупатель, нагнулся, бархат щупает и цедит сквозь зубы: "Вардан, немедля отправляйся к князю Шадиману, большое дело есть". Как ни доказывал он, что часто ездить опасно, покупатель - свое: "Для тебя лучше, - большое дело!" Пришлось предупредить Ростома и, скрепя сердце, погнать коня в Марабду.
Когда через два дня Вардана, прибывшего в Марабдинский замок, прямо от ворот провели в мрачную комнату, он сначала ничего не понял. У наковальни стоял некто в черном кожаном фартуке и на огне накаливал клещи. Рядом зловеще поблескивали железные остроконечные палки, цепи, колодки и столб с огромным крюком...
Приглядевшись к темноте, Вардан увидел сидящего на табурете Шадимана. Приветствие купца он пропустил мимо ушей и спросил:
- Во всем ли, Вардан, совещаешься с Моурави или и от него имеешь тайны?
- Если, светлый князь, о торговле думаешь, то больше с "барсом" Ростомом говорю. Моурави только по важным делам призывает.
- Может, дела князя Шадимана он тоже считает важными для торговли?
- Об этом со мною не говорил, - насторожился Вардан.
- Скажи, мои послания в Исфахан и потом князьям, кроме тебя, кто-нибудь читал?
- Я тоже не читал, благородный князь. Разве посмел бы я коснуться княжеских мыслей?!
Вардан почувствовал, как заработал кузнечный мех, раздувая огонь... "Зачем в кузнице разговаривает?" - недоумевал он. Шадиман пристально следил за купцом.
- А скажи, Саакадзе понравились мои послания?
- Са-а...кадзе? Святой Абесалом! Спаси меня, великомученица Рипсиме! Я пропал!
Ужас обуял Вардана, его зубы стучали вперемежку со стуком молотков. Не оставалось сомнения, для кого раскаливают сатанинские щипцы.
И опять, как тогда, у хана Караджугая, спас Вардана непомерный страх перед опасностью.
Шадиман видел лишь ужас купца перед именем Саакадзе:
- Однако, Вардан, сильно ты боишься своего покровителя!
- Не может быть!!! Са-а-кадзе?!! Кто мог донести?
- Если не ты, то кто же?
- Я?!
Вардан с таким изумлением уставился на Шадимана, что князю стало даже неприятно: "Что со мною? Верных людей стал подозревать".
- Может, Вардан, ты дома проговорился? Ведь твоя семья в большом почете у Моурави.
- Я смолоду прозван Мудрым, думаю - не за глупость! - искренне рассердился Вардан. - Какой купец на свою семью перец станет трусить? Или я верю в прочность Моурави? - Вардан чувствовал: спасение его зависит от этой минуты. И вдруг припомнил. - Недаром о царе Теймуразе заговорили...
- О каком царе? Что ты бредишь? - Шадиман подался вперед. - Говори!
Вардан с удовольствием заметил, что лицо Шадимана стало походить на его любимый лимон. Он оглянулся на кузнеца.
- Не могу...
- Притуши огонь, Maxapa! Говори, купец, - у меня нет тайн от моего мсахури.
- А у меня есть, светлый князь! Покупателю не показывают цену товара.
- Пойдем!
Шадиман направился к узкой дверце, через щель которой приятно просачивался дневной свет. Вардан следовал с нарочитым спокойствием, хотя внутренне содрогался. Страшные клещи, еще красные, лежали у наковальни: "Если вырвусь целым, клянусь во всех церквах Тбилиси по толстой свече поставить за упокой моего знакомства с князем Шадиманом".
Едва они вошли в комнату приветствий, как Шадиман крикнул:
- Говори!.. Незачем оглядываться!.. Ты слишком стал осторожным!
- Превратишься в зайца, если собственной тени верить нельзя.
Вардан видел нетерпение и почти бешенство князя и с наслаждением растягивал время. Он обошел комнату приветствий, прикрыл плотнее дверь и спокойно, без приглашения, опустился в удобное кресло... Он, купец, спасся, - теперь пускай помучается князь.
- Сразу хотел сказать тебе, благородный князь, об этом. Только ты меня, как рыбу, оглушил.
- Или ты заговоришь, или... - свирепел Шадиман.
- Давно уже это началось, месяца два... На майдане шепчутся: царь Теймураз в Гонии томится, а два царства без царя тускнеют.
- Как ты сказал? Два царства?
- Не я, светлый князь, - народ говорит... В духанах то же кричат пьяные, за здоровье царя тунги вина ставят, угощают всех, кто Теймураза вспоминает...
- Саакадзе об этом знает?
- Когда я "барсу" Ростому поведал о преступных разговорах, он посмотрел на потолок: "Что ж, пускай пьют, - царь Теймураз настоящий царь, никогда церкви не изменял".
Шадиман вскочил, почему-то потушил курильницу, резко толкнул вазу; впервые заметил Вардан, как дрожат пальцы князя.
Шадиман размышлял: "Все ясно, князья недовольны правителем, Саакадзе дорожит князьями и подыскивает им нового царя". И, внезапно приятно заулыбавшись, вкрадчиво проговорил:
- Вардан, ты немедля должен отправиться в Исфахан. Надо передать послание лично шаху Аббасу.
- Ты так восхитил меня, уважаемый батоно-князь, что я еще главное не успел сообщить.
- Говори! Еще о царе?
- Нет, о султане!
- О каком султане?!
- Мураде, падишахе вселенной.
- Махара!!! - внезапно крикнул Шадиман.
Вардан с ужасом оглянулся на дверь и, глотая слюну, заговорил:
- Двух князей с пышной свитой посылает... Двух азнауров с дружинниками посылает...
- Подай чашу! - приказал Шадиман выросшему на пороге палачу.
- ...И меня, мелика Вардана, с двумя купцами, советниками по торговым делам, в Стамбул посылает, - вздохнул свободно Вардан, наблюдая, как Махара огромной волосатой рукой наполнил до краев серебро-чеканную чашу и выскользнул на носках.
- Пей, купец, и не замедляй разговор!
Вардан покосился на пустую чашу князя, без всякого удовольствия, даже с опаской, опорожнил преподнесенную ему чашу, предварительно пожелав процветания дому Бараташвили, и без передышки подробно рассказал о военно-торговом посольстве Саакадзе, о личном к нему, Вардану, поручении проследить, какое впечатление произвел на турецкие майданы первый картлийский караван. О посольстве в Русию Вардан не обмолвился и, прицокнув языком, сокрушенно добавил:
- Уже предупредил о дне выезда, теперь невозможно дорогу менять, повесит...
- А меня ты меньше боишься?
- Совсем не боюсь, светлый князь. Перед тобою чист... Может, своего мсахури Махара пошлешь в Исфахан?
- Неопытный для такого путешествия, придется тебе...