Знакомая дорога вьется перед нами, скрывается под гусеницами, чтобы объявиться с другой стороны. Рычит двигатель. Под его шум не слишком удобно разговаривать, а кричать никто особо не хочет. Лица бойцов сосредоточены, все ждут приближения боя, но до места пока далеко, и я мысленно прикидываю, нельзя ли куда свернуть, чтобы обойти засаду, выйти духам в тыл, только по выданной карте понять что-либо толком невозможно, а двигаться наугад, не зная, куда забредешь, может быть чревато. Застрянешь в каком-нибудь тупике, и только потеряешь драгоценное время.
— Вас, — я ловлю наушник и слышу голос полкача.
— Обстрел прекратился. Колонна следует дальше. Ваша задача остается неизменной. Как поняли? Прием.
— Вас понял. Выполняю.
Прилегающий к лагерю отрезок дороги удобен для движения. Порою он изгибается то в одну, то в другую сторону, но повороты плавные, сама трасса широкая, и нам удается выдерживать приличную скорость. Ротой ехать намного удобнее, чем батальоном, уж не говорю о полке.
Минут через пятнадцать горы становятся отчетливо ближе. И почти сразу мы видим двигающуюся нам навстречу колонну. Пока дорога идет вровень с окрестной пустыней, хлопаю водителя по плечу и указываю ему на обочину.
Рота послушно съезжает следом и останавливается. Мы с Тенсино спрыгиваем и становимся рядом с головной машиной.
Колонна приближается. Мимо проходит танк, затем — БМП, дальше движутся Камазы с редким вкраплением боевой техники. Слава Богу, не наливники, тех могли бы пожечь без особых проблем, а обычные грузовики.
Затесавшаяся среди них бээмпэшка съезжает к нам. Пермяков спрыгивает, делает пару шагов, и мы крепко жмем друг другу руки.
— Что у вас?
— Подкараулили, сволочи! — ротный сплевывает накопившуюся во рту пыль. — Все несколько расслабились, а они долбанули по головному танку из гранатомета. Хорошо, рикошет. А потом как начали садить из ДШК! Один Камаз развернуло, дорога перегорожена. Мы с брони — и началось! Главное, так встал, что объехать трудно. Стреляют же! От танков толку нет, там склон крутой, а ни «Шилки», ни зенитки. Но отбились. Одному водиле очередь ноги раздробила, а второй — легким испугом отделался. Да еще у меня одного задело, Харитонова знаешь? Вот его, но вскользь, вроде, ничего серьезного.
Пермяков выпаливает все одним духом, и лишь затем умолкает.
Я так же коротко говорю о полученной задаче, и затем уточняю:
— Сколько их было?
— Немного. Я думаю, человек пятнадцать-двадцать, не больше. Но кого-нибудь мы наверняка зацепили. У них ДШК, гранатомет и пулемет. Похоже на Дегтярева.
Он смотрит на меня с долей сочувствия. Для командира пятой роты бой закончен, а мне он лишь предстоит. Но что гораздо хуже — это погоня за отошедшей бандой. Скорее всего, мы просто вдоволь набегаемся по горам, да и вернемся ни с чем.
Чуть в стороне к месту недавней схватки проходят два «Ми-двадцатьчетвертых». Их хищно вытянутые тела устремлены вперед, видны подвески с разнообразными ракетами, и если духи не сумеют спрятаться, все богатство щедро будет сброшено на покрытые чалмами дурные головы.
Это лишь говорят, будто крокодилы не летают. Летают, и еще как!
Колонна проходит в сторону лагеря, и Пермяков торопливо лезет на свою бээмпэшку.
— Удачи!
Он машет нам на прощание рукой, и бронированная машина срывается и на полной скорости мчит вдоль растянувшихся машин.
Я в очередной раз тупо смотрю на подобие карты, но никакого гарантированного объезда найти на ней невозможно. Тянуть нет ни малейшего смысла, колонна прошла, и теперь трогаемся мы.
Место боя видно издалека по сброшенному вниз перевернутому Камазу. Мы притормаживаем, и башни разворачиваются в сторону гор. Люди напрягаются, хотя каждый понимает — шансов на то, что духи остались на месте и ждут нас практически нет.
Вертушек не видно. Они наверняка прошли здесь, а затем отправились на поиски ускользнувшей банды.
— Первый взвод — за мной! Остальным — прикрывать!
Тенсино карабкается с нами. Подъем тяжел, и после первых метров одежда насквозь пропитывается потом. Даже колючка не растет, не за что зацепиться, хорошо хоть, рюкзаки остались внизу. С нами только оружие, нагрузка с боекомплектом, да фляги с водой. Но все равно прогулкой назвать подобное нельзя. И после этого кто-то ходит в горы для собственного удовольствия, да еще потом рассказывает таким же упертым о перенесенных трудностях! Им бы по пулемету на шею, и на операцию. Так хоть польза какая-то будет.
Наконец, склон преодолен. Перевожу дыхание. Оглядываюсь.
— Товарищ старший лейтенант, кажись здесь, — кричит взводный снайпер Лошкарев.