Ауль подвинулась ближе, склонила голову на мое плечо. Я бегло провел ладонью по ее щеке, взял ее за руку.
— Перед этим ты сказал, что я красивая. Это правда, что я красивая?
— Гм, в любом случае, ты мне нравишься. На Земле на тебя бы, наверняка, оглядывалось много молодых людей…
Я не мог предполагать, какие чувства вызвали у нее мои прикосновения и мои слова. Она сразу заплакала, беспомощный и сбитый с толку ее взрывом эмоций, я попытался утешить ее, она хлипая прервала меня и пролепетала: «Я ненавижу роботов, я больше не могу выносить их! Ты должен навсегда остаться со мной, я не хочу быть больше одинокой…»
О, небеса, подумал я, почему вдруг сразу навсегда? Вдруг ни с того ни с всего ненависть к усердным, словно пчелам, роботам тоже показалась мне преувеличенной. В любом случае я с чувством удовлетворения констатировал тот факт, что чувственный мир Ауль и ее шарм нисколько не убыли во время бесконечного полета. В ней сочеталось женское любопытство с обаятельной наивностью. Не была ли это, в конечном счете, ее идея доставить меня на борт?
Я побоялся дальше расспрашивать ее, осторожно отодвинулся от нее и утешающе сказал: «Я здесь лишь на какое-то время, Ауль. Может быть потом будет возможность, чтобы мы вместе вернулись на Землю. И твоего отца мы могли бы взять с собой. На первое время вы бы жили в крестьянском доме в Маник Майя, места там достаточно…»
— Это было бы чудесно, — мечтательно сказала она, — однажды ступить на планету — уже по крайней мере пятьсот лет я мечтаю об этом. Были бы мы тогда вместе?
— Конечно — по крайней мере очень часто, — увиливая сказал я и подумал о Йоханне. Ауль даже не представляла, сколько сложностей вызвало бы ее присутствие. «Здесь еще многое нужно обдумать, Ауль», осторожно объяснил я, «речь ведь не идет о том, чтобы немного погостить на планете. Только попадешь туда, и возможно больше не будет дороги назад…»
— О, этого я не знаю, — прервала она меня, — если бы ты остался со мной…
— Кроме того ты не должна забывать о том, что на Земле часы идут быстрее. Там все закончится через сто, пятьсот или может тысячу лет. Через пятьдесят лет наша жизнь, возможно, закончится, но еще много раньше твое симпатичное личико постареет и будет морщинистым, а твои прекрасные черные волосы поседеют…
Мое объяснение немного убавило ее энтузиазм. Все же она решила сразу же после нашего прибытия на шестой спутник связаться с Ме и обратиться к нему с нашей просьбой.
Затем я должен был рассказать ей о Земле, о мировых океанах и континентах, о машинах, самолетах и кораблях. Когда я рассказал ей о том, что мы уже можем долететь до Луны и скоро, наверняка, посетим Марс, я пожинал ее саркастическую ухмылку. Глядя на этот транспорт и фантастический звездолет моего гостеприимного хозяина из туманности Треугольника, мне был понятно ее скептическое отношение. Много беспокойнее для меня было несколько другое. Как я мог объяснить моей жене, что Ауль вовсе не обычная девушка? Это было не трудно для меня, представить, как она отреагировала бы, если бы я познакомил ее с Ауль. Никто бы не купился на ее происхождение и прошлое. Я уже видел взгляд Йоханны, который мог заменить бокал с ядом. Существовали и другие проблемы. Где бы я достал паспорта для нас обоих? Какая же все-таки сложная штука — жизнь.
— Почему ты вздыхает? — озабоченно спросила Ауль. — Разве тебе еще счастливо?
Порой она еще путала слова.
— Я счастлив, Ауль, — искренне заверил я, — все мои ожидания уже превзойдены. Я с нетерпением жду, что меня еще ждет.
Ауль встала и сказала что-то на языке, который я не понимал. Сразу же после этого один из роботов засеменил внутрь. Он остановился возле нас, кивнул стеклянным шлемом. По старой привычке я поклонился ему в ответ. Ауль сняла его стеклянный шлем и положила его на пол.
— Он будет твоим переводчиком, — объяснила она, — в его программу был внесен твой язык. Он понадобится тебе во время беседы с моим отцом. Посмотри, так он выглядит внутри, немного разумно управляемой энергии, металл и пластмасса…
Много я не увидел. Пирамидка из тонюсеньких, перфорированных пластинок сужалась сверху вниз. Ауль копалась в маленьком иголкой, переставляла некоторые платы с места на место, где-то на уровне живота вспыхивали крохотные лампочки. Затем она снова установила шлем на место и приказала: