Он может быть незаконным сыном короля. Но он не станет склоняться ни перед одним монархом.
И передо мной.
— Я — твой клинок, не меньше, но и не больше.
Я касаюсь ладонью его щеки, но Киран не шевелится. И его тихий голос шелестит не громче складок платья.
— Не решай за меня. Никогда. Не решай. За меня.
Руку словно обжигает холодом его слов. Я безвольно опускаю ее и понимаю, что у меня самой тоже не осталось сил. Потому что я не подумала. Потому что брат кругом прав. И потому что я обидела его.
В этой маленькой комнате, заставленной шкафами, нет ни одного стула, поэтому я опускаюсь прямо на пол. И пышная юбка платья ложится вокруг волнами крови.
— Прости, Кир, я просто не знаю, что мне делать. Я не хочу быть одна. Прости, прости, прости…
Я — королева, мне стоит держать себя в руках, всегда, без исключения, но я не могу. Просто не могу и ощущаю, как по щекам начинают катиться слезы.
На миг всё как будто подернулось дымкой, сквозь которую я видел не Элерис и ее платье, а чью-то кровь, тело у своих ног, но тут же усилием воли попытался отогнать видение — и у меня вышло. Я ощущал биение Дара — как пульс внутри меня. Но не сейчас, только не сейчас.
Опустившись рядом с сестрой, я обнял ее. Сначала она как будто напряглась, но потом приникла, и я гладил ее по волосам, пока она плакала, спрятав лицо у меня на груди.
Мне не нужны слова, я и без того знаю, что последние дни — это всё оказалось слишком для Элерис. Начиная со смерти короля и похищения, заканчивая тем, как меня самого едва не свели с ума видения.
— Прости, — шептала Элерис.
— Тише, Эли. Тише. Это твой трон и твоя ответственность. У меня другой путь. Но я в любом случае буду рядом. С тобой.
Но мы еще долго сидели в маленькой храмовой комнате, будто отрезанные от всего мира. Как будто его не существует.
Пока Элерис не успокоилась, пока на ее лицо не вернулось королевское достоинство, а мой мундир не высох от ее слез.
В отличие от храмовых, светские мероприятия я не очень любил. Слишком пышные, слишком яркие — всего слишком. Но сегодня был вынужден признать, сенешаль Энрик Гован постарался на славу. Старик, который заправлял делами замка еще при моем деде.
Это была идея Элерис, устроить большой праздник для горожан. Цветная ткань, растянутая на шестах над полем, защищала от дождя, пусть даже флаги поникли и вымокли. Закуски и напитки только подогревали радостное воодушевление.
Знать расположилась под отдельным навесом, который охранялся. Но я внимательно осматривал всё поле, отмечая гвардейцев. Где-то здесь и Гарен Таль, отвечающий сегодня за безопасность. И пока всё шло неплохо.
Я как раз собирался вернуться, когда меня нашел Джаген Мар-Шайал. Он держал в руках полный кубок с вином.
— А ты что не пьешь? — спросил он.
— Не хочу терять концентрацию.
Джаген пожал плечами. Судя по серьезному выражению лица, он пришел поговорить вовсе не о выпивке.
Мар-Шайал тоже посмотрел на горожан. Или же он наблюдал за каплями дождя, прибивающими траву там, где не была натянута яркая ткань. Мне был хорошо виден профиль Джагена, его большой нос, который и придавал сходство с хищной птицей.
— Я хочу попросить защиты, Киран, — он посмотрел на меня. — Королевской защиты. Мне нельзя возвращаться к отцу и уж точно не везти туда сестру. Он убьет либо меня, либо нас обоих. Или какой-нибудь несчастный случай.
— Ты говорил об этом с Элерис?
— Я говорю с тобой.
— Почему?
— Потому что Элерис явно дала понять, что считается с твоим мнением, — Джаген помедлил. — А еще потому что ты — Клинок Менладриса. Ты поведешь воинов, а не она.
— Думаешь, до этого дойдет?
— Я знаю своего отца. Он не сдастся. Вооруженного столкновения не избежать.
— Подожди, — я усмехнулся. — Ты предлагаешь поднять королевских воинов против твоего отца?
— Да.
Оставалось только поражаться тому, как собран Джаген. Он явно не желал просто отсиживаться в королевском замке, боясь вернуться домой. И уж точно не планировал ждать, пока его отец сам умрет от старости.
— Его измена не доказана.
— Слов Таль достаточно. И моих.
Войны начинались и из-за меньшего. И я понимал мотивы Джагена — он бы избавился от отца, который планирует его убить при удобном случае, и стал главой Дома. Если обвинить Уртара в предательстве, остальные Дома предпочтут остаться в стороне. Корона бы избавилась от изменника. Меня смущало одно:
— Мы знаем об участии Уртара в заговоре только со слов Таль. И твоих.
И моего видения, где леди Ашайя четко говорила о том, что поддерживает Уртара. Но я не мог быть уверен в том, что видел после болотника. И насколько отдаленно это будущее.
На лице Джагена сначала отразилось непонимание, а потом его брови чуть приподнялись.
— Я принес клятву верности. Таль тоже.
— Клятву можно нарушить. Ты просишь повести королевских воинов против нынешнего главы одного из Домов. Я поговорю об этом с Элерис, но только если не буду сомневаться в твоей верности.
— Слова наследника благородного Дома мало?
— Конечно.
Он кивнул, как будто признавал справедливость моих доводов. Потом, наконец, сказал:
— Хочешь залезть мне в голову. Обряд правды?
— У нас тут два сильнейших мага Ордена, проблем не возникнет.
— Хорошо. Если это убедит тебя и Элерис, то я согласен.
Меня удивляло спокойствие Джагена. Обряд правды больше походил на пытку, которую Алавар устраивал Лореку Баррису. Только не так болезненно, да и конечный результат другой. Джаген не сможет лгать при обряде. И согласиться на такое может только человек, который твердо уверен, что ему нечего скрывать.
Джаген посмотрел на бокал с вином, покрутил его в руках.
— Часть воинов Мар-Шайалов верна мне. За отца будут немногие. Эльдо Руарис тоже выступит на моей стороне.
— Глава самого богатого Дома? С чего вдруг?
— Нас с ним объединяет давняя… дружба.
Настолько крепкая, что Эльдо готов дать воинов для Джагена Мар-Шайала. Что ж, это представлялось всё более интересным. Я мысленно сделал себе заметку поговорить с Эльдо, рослым и замкнутым главой Дома Руарисов, который занял это место год или два назад после смерти отца.
Джаген наконец-то отпил из своего бокала, разом его ополовинив. Он как будто расслабился и ушел молча, только кивнув мне.
Но в одиночестве я оставался недолго. Правда, когда рядом оказался Алавар, его первой фразой была:
— Тебя еще не убили?
— С чего вдруг?
— После заявления Элерис, конечно.
В руках Алавара тоже был бокал, но лорд Вейн явно расслабился гораздо раньше и праздновал уже давно.
— Пожалуй, я точно не хочу на ней жениться, — заявил Алавар. — Элерис, конечно, огонь, но я не хочу связываться с тобой. Да и мало ли, что еще удумает она сама?
Он сделал еще один хороший глоток из бокала. А потом вытащил из кармана маленький предмет, в котором я не сразу узнал маятник из комнаты отца.
— Сол Лиссири не нашел ничего лучше, чем притащить его сюда и показать мне. Говорит, что волнуется, в этом артефакте может быть «второй слой».
— Что это значит?
— Сильные маги могут заряжать артефакты на два действия. Сначала происходит одно, потом, при нужном стечении обстоятельств, второе. Но так делают редко, слишком сложная работа.
— А здесь?..
Алавар махнул маятником, а потом сунул его мне.
— Я посмотрю его с остальными артефактами Мар-Шайалов. Когда не буду пьян. Но по-моему, сейчас это просто мертвый кусок камня. Он уже сделал то, зачем был нужен, тут Сол прав. Маятник лежал как маячок для мага, который, вероятно, и убил короля. После того как Лорек Баррис оставил приоткрытую щель в защите.
Я сунул маятник в карман, решив, что еще расспрошу о нем Алавара. Но позже. А пока слишком любопытно узнать еще кое о чем:
— Мне рассказали, что у тебя личный мотив к Ялавари.
— Да? И какую версию ты слышал?