— Пока. До тех пор, пока на вас не насядут жрецы, ваше величество. А вам придется с ними считаться, осмелюсь напомнить, власть Дома Крандор всегда основывалась на поддержке жречества. И самом большом войске, чего уж там.
Я почти ощущал, как Элерис хочется обернуться и посмотреть на меня. Она поняла, к чему клонит Алавар, но не была готова к подобному разговору. Она всего лишь вчера приняла вассальную клятву своего Дома. И три дня назад мы смотрели, как тело отца запечатывают в склепе. Под песнопения тех самых жрецов, под удушливый аромат лилий и благовонных смол.
Когда Алавар произносил следующие слова, он не смотрел на меня.
— Все знают о слухах про личную жизнь, ваше величество. Но всем плевать. Имеет значение только то, на чью голову вы водрузите корону.
— Но мой муж даже не будет обладать полнотой власти. Я — наследная королева. И после моей смерти он не останется на троне.
— Но муж королевы — король.
У Крандоров всегда были наследники мужского пола, и проблемы не возникало. Но отец умудрился сделать единственного сына бастардом, не имеющим, по сути, власти и титула — и уж тем более каких-либо притязаний. А безумная Азалин родила только дочь.
Полноправную королеву Менладриса. Принявшую корону в тот момент вчера, когда зазвучали первые клятвы. Тот, кто станет ее супругом, не будет полноправным владыкой… но Алавар прав, муж королевы — король.
— И Дом Вейнов не хочет быть последним при этом, ваше величество.
Его брат давно женат, у него несколько детей, в том числе и мальчики. Но сам Алавар не женат. Пока. И сейчас, сидя в кресле, в свете дня с одной стороны и камина с другой, Алавар бессовестно улыбался и предлагал себя.
— Я не собираюсь замуж, — холодно сказала Элерис. — И это будет моим решением.
— Конечно. Но на него повлияют обстоятельства. Возможно, Дому Крандоров понадобится мощная поддержка.
— Вы что-то знаете, лорд Алавар?
— Увы, нет. Но верность — штука шаткая, и пока все Дома не принесли Клятву, существует вероятность, что-то пойдет не так. И… раз уж начистоту. Кто-то из этих Домов уже убил короля.
— Если один из Домов не принесет клятву, я его уничтожу.
Что-то такое прозвучало в голосе Элерис, что заставило Алавара посмотреть на нее с удивлением. Перезвон металлических цепочек, когда королева подалась вперед, холод ее голоса с ноткой ярости — а может, и безумия.
— Вы думаете, у меня не хватит войска, лорд Алавар? Или я побоюсь использовать силу? О нет. Если кто-то пойдет против меня, он будет уничтожен. Я разрушу до основания его родной замок, вымажу руины кровью, а главу Дома и его детей распотрошу и вывешу там же, чтобы все в их землях видели гниющие внутренности и знали, что ждет мятежников.
Алавар Вейн смотрел на королеву ошарашенно, а потом кивнул и залпом допил вино. Вместо того чтобы что-то сказать, он только поднял правую руку, и я увидел, как синий камень на кольце Ордена магов начал тускло мерцать, когда Алавар начертил в воздухе замысловатый знак. Тот вспыхнул ярким красным светом и погас.
Печать, которая могла показать, есть ли в сидящем перед тобой магия. В Элерис это был яркий, дикий и необузданный Дар.
— Вы удовлетворены, лорд Алавар?
— Вполне. Подумайте над моими словами, ваше величество.
— А вы — над моими.
Ее Величество Элерис Крандор поднялась и прошествовала к двери. Только там она остановилась, как будто ждала, последую ли я за ней. Но я не пошел.
Когда сестра скрылась, Алавар буквально подскочил со своего места и направился к столу, чтобы налить еще вина.
— Ну ничего себе! — Только и выдохнул он. А потом протянул мне один из кубков. — Похоже, твоя маленькая сестричка выросла.
Я взял вино из его рук.
— Она теперь королева.
Большинство Домов полагает, что их отпрыскам следует общаться друг с другом, поэтому частенько посылает детей в другие Дома на год или два. Для укрепления связей — и как залог верности. Когда благородные Дома поддерживали Крандоров в том, чтобы корона стала именно их, Вейны сопротивлялись дольше всего. Поэтому не удивительно, что старик Треус Вейн отправлял младшего сына в столицу.
Алавар провел у нас год, позже еще несколько. Потом его взял в обучение Орден магов, и с тех пор я его не видел — до сегодняшнего дня.
— На самом деле, правда жаль короля. Он мне нравился.
Алавар присел прямо на стол, теперь ему не нужно было соблюдать церемонии — и он показывал, что не считает мое положение ниже. Но я не стал садиться. Не стоит дразнить лорда из Дома Вейнов, как будто я считаю нас равными.
Когда-то мы с Алаваром были друзьями, но с тех пор прошло много лет.
— Короля убили, — сказал я.
— Знаю. Все в курсе. Есть даже живучий слух, что это сделал ты.
— И этому верят?
— Не очень, но слух красивый: бастард убил короля, чтобы на престол… то ли взошел он сам, то ли его любимая сестрица. Пусть и есть куча свидетелей, что при смерти короля ты был в другом месте. Хотя правда не выглядит лучше.
— Да?
— В тот момент, когда король умирал, ты был далеко и спасал принцессу — тогда еще принцессу — от таинственных похитителей.
Мне хотелось сказать, что это не звучит так уж плохо, но я молчал. Знал, к чему клонит Алавар, и что имеет в виду.
— Ты их убил, Киран. Ты их всех положил на той улице. Сколько их было, десять, двадцать? Вряд ли ты считал. Всем известно, что такое возможно с помощью Дара. Когда кровавый туман застилает глаза, а тебя защищает не только обычная броня, но и невидимая защита.
Алавар посмотрел на вино в бокале, поболтал, но пить не торопился.
— Ты знаешь, что о вас говорят? То есть о вас ты наверняка в курсе слухов. Я имею в виду, как называют тебя. Какой считают Элерис.
— Догадываюсь.
— Не уверен, Киран. — Алавар поднял голову, мутный дневной свет играл на драгоценных камнях и золотых нитях его камзола. — Говорят, Элерис безумна, как и ее мать. Говорят, у королевы сильный Дар. Моя печать это только подтвердила.
Магия всегда была частью Менладриса. Четкая, упорядоченная магия, пронизывающая весь мир. Энергия. Если ты рождался хотя бы с минимальными магическими способностями, то Орден мог обучить тебя чувствовать эти нити и управлять ими. Магов не так много, но они сильны. К счастью, Орден остается вне политики и не поддерживает ни один из Домов.
Но древние короли-колдуны обладали иной силой. Они не находили магию в окружающем мире, они сами были магией. И та сила, что бурлила у них внутри, получила название Дара.
Им сложнее управлять, но он всегда с тобой. И короли-колдуны были настолько могущественны, что маги с энергией нитей казались пылью рядом с ними.
Так было, пока в один прекрасный момент короли-колдуны не исчезли. Оставив после себя только артефакты, невнятные манускрипты и память. И Дар.
Он передается по наследству. Но может и не проявляться. Чаще всего искры Дара возникают то у тех, то у иных представителей благородных Домов — ведь они, как гласят легенды, прямые потомки королей-колдунов.
Мать Элерис обладала Даром. Многие полагали, он и свел ее с ума. Ведь в отличие от магии, нельзя научиться управлять Даром — это искусство сгинуло вместе с королями-колдунами. Поэтому искры Дара ценились, но их обладатели, скорее, получали хорошую интуицию, иногда еще кое-что, но редко могли пользоваться по своему усмотрению. Никто в Менладрисе давно не умел направлять магию Дара.
Но в Элерис тлела не искра, а настоящий огонь. Я знал это. Знал еще до того, как она убила с помощью Дара. Я видел тот момент — она просто подняла руку, и воин перед ней рухнул на мостовую, а его грудная клетка взорвалась, роняя ошметки плоти.
— В Элерис есть Дар, — не стал возражать я. — Это всем известно и давно.
— Но только она знает, насколько он силен. И, возможно, ты. — Алавар склонил голову набок, как будто рассматривая меня. — Ты знаешь, что тебя называют темным рыцарем?
— Их не было со времен королей-колдунов. Да и если были тогда… это всего лишь легенды.
— Но было бы здорово в реальности, да? Темные рыцари, наделенные Даром, не знающие усталости, защищенные магией… могучие воины, которые умеют предсказывать следующий выпад врага. Поэтому в бою они почти неуязвимы. Вот только незадача, потеряй они контроль, тьма Дара заполнит их целиком. Выжжет сознание, оставив пустую оболочку тела.