Неспешным шагом бригадир прошелся по ковровой дорожке, свернул по коридору направо. Здесь кивнул еще одному громиле. Этот, по счастью, не спал — манекеном торчал у дверей в кабинет. Маршал с братками, похоже, не скучал. Из-за дверей доносились протяжные охи и ахи. Как пить дать крутили порнокассету. Должно быть, расслаблялись перед серьезным разговором.
Приблизившись к зарешеченному окну, Чума бдительным взором прошелся по улице, хмуро покосился на часы. Аксан заставлял себя ждать, и это несколько нервировало. Час был оговорен достаточно точно, а на такие встречи не принято опаздывать.
Чума продолжал глазеть в окно. Вечерняя хмарь потихоньку заволакивала улицу, не было видно ни машин, ни людей. Темные окна домов, ни одного горящего фонаря и уродливые обрубки тополей. Черт его знает, почему администрация Екатеринбурга так любит эти деревья. Березы, ольху с акацией режут, а эту мусорную дрянь сажают где ни попадя.
Сердце неприятно ворохнулось под ребрами, заставив Чуму поежиться. Он начал было поворачивать голову, и в эту самую секунду улицу странно перекосило. Словно на качелях город скакнул куда-то вбок, ударил по глазам щербатыми стенами. И почти сразу же зазвенело под темечком. Все равно как после точного удара в челюсть. В прошлом проведший на ринге не один год, Чума прекрасно знал что именно знаменует собой состояние «гроги» и чем тот же нокдаун отличается от нокаута. Ощутив неуютное трепетание в груди, он растерянно сморгнул, покрепче стиснул челюсти. Никогда прежде с ним не случалось ничего подобного. Чтобы вот так просто — без всякой на то причины…
За спиной скрипнула дверь, и, сделав над собой усилие, Чума обернулся. Из кабинета показался босс — Жорик для ближайшего круга и Маршал для подчиненных. Человек, топтавший зону, когда его, Чумы еще и в мыслях родители не держали. Словом, авторитет из высокопробных — безо всякого наигрыша.
— Все в порядке, Жора, — выдавил из себя Чума. — Аксан вот, правда, задерживается.
— Верно, задерживается… — Маршал медлительно кивнул. Жутковатые, чуть навыкате глаза его смотрели в неведомое. Он словно и не видел Чуму.
— Не меньжанулся бы он, а, Жор? Может, нашептали ему что про нас?
— Кто нашептал?
Произнесено это было таким тоном, что Чуме сделалось совсем нехорошо. В висках застучали незримые молоточки, а воздух в помещении сгустился до такой степени, что стало трудно дышать.
— Ну… Ты же знаешь нашу публику. Хватает швали.
— Это правда, хватает… — бешеные глаза Маршала глянули в упор, заставив Чуму поджаться. Бригадир уже пожалел, что ляпнул не то.
— Ну, да Аксан — калач тертый. — Неуверенно произнес он. — Лабуду слушать не будет.
— А чего тогда дергаешься?
— Не знаю, Жор… Чувство какое-то поганое. Словно перед грозой…
Чума говорил не слишком вразумительно, но иное в голову сейчас просто не лезло. Вдобавок ко всему желудок стиснуло неприятным спазмом, а позыв на рвоту заставил бригадира поморщиться.
Что-то с ним происходило, но что именно, он никак не мог понять. А чуть позже по напрягшемуся лицу Маршала, Чума неожиданно понял, что и босс ощущает нечто похожее.
— Действительно душно. Как перед грозой… — дрожащими пальцами Маршал ослабил петлю галстука, расстегнул ворот рубахи.
— Может, кондиционеры сдохли?
— Причем тут кондиционеры. — Маршал тяжело качнул головой. — Тут другое…
Одновременно вздрогнув, они повернули головы. Из коридора со стороны входа до них долетел задушенный полувскрик.
— Секунду, босс! — держа коротышку-автомат перед собой, бригадир метнулся вперед. В голове царила сумятица, желудок продолжала тискать и мять неведомая ладонь. Тем не менее, необходимости действовать Чума только обрадовался. Очень уж тошно было стоять и ждать…
До поворота он не добежал всего пару шагов. Нечто нереальное, горбатое и безглазое, достающее шишковатой головой до потолка, бесшумно выплыло навстречу, костистой лапой взмахнуло перед самым лицом. Отпрянув, Чума только и успел рассмотреть, что существо с ног до головы покрыто серой клочковатой шерстью, а вместо глаз у него зияют черные провалы. В нос шибануло кисловатым запахом, а в памяти непрошенными картинками всплыли иллюстрации из давних журналов, изображавшие фигурки таинственных «йети». Когда-то, будучи еще десятилетним пацаном, Чума любил читать побасенки про снежных людей. Он и по улицам ночным бродил, сжимая в кармане кастет, — уверен был, что рано или поздно повстречает человекоподобное чудище. Вот и повстречал…