Если бы младший брат умер раньше старших, Кеес и Клас, к их стыду, унаследовали бы часть его состояния, и когда Вим в относительно молодом возрасте заболел неизлечимой болезнью, он написал завещание, в котором была выражена его последняя воля: Кеес и Клас непременно должны вместе открыть его сейф. По Антверпену ходили слухи, что в этом сейфе хранятся бриллианты стоимостью в несколько миллионов бельгийских франков.
Вим умер спустя пару месяцев после того, как в присутствии свидетелей подписал свое завещание. Кеес и Клас явились вместе, чтобы открыть его сейф, с ними пришел также один известный адвокат. Когда они трясущимися от жадности руками открыли заветный сейф, сработало мощное взрывное устройство, и все трое погибли на месте. В сейфе не было ни одного бриллианта, а также ни векселей, ни денег. Кеес и Клас получили от брата в наследство только бомбу, но зато в ней было много тысяч карат и смастерили ее на совесть.
Сей гротескный эпизод газеты вскоре окрестили "Тройным убийством post mortem", и он имел целый ряд юридических Последствий. По завещанию Вим оставлял все свои ценности, кроме того, что лежало в сейфе, Люси, вдове Кееса. Но у суда не было уверенности, что она не являлась сообщницей убийцы. То, что она все эти годы иногда заходила к Виму в контору, ни для кого не составляло секрета, в последний год она бывала у него особенно часто, чего и не думала скрывать. Может быть, она имела доступ и к сейфу. Кроме того, суду было заявлено, что Люси недавно обращалась к адвокату по бракоразводным делам, которому сказала, что намерена развестись с Кеесом, ибо их брак оказался неудачным и к тому же бездетным.
Для защиты интересов покойного торговца бриллиантами был назначен адвокат. Ведь никто не верил, что Люси одна сумела подложить бомбу в сейф после смерти Вима. К тому же куда делись все бриллианты? Можно ли было обвинять успешного торговца бриллиантами в тройном убийстве, прежде чем суд не скажет своего слова?
Обвинения Люси никто никогда не предъявлял, но, опираясь на представленные доказательства, суд запретил называть покойного торговца бриллиантами убийцей или тройным убийцей. Или, как выразился судья, "невиновен, пока не доказано обратное!". И наконец он объявил решение суда: о мертвых следует говорить хорошо или ничего.
Из-за всех этих судебных разбирательств, газетных статей, а также, возможно, из-за потери мужа Люси решила уехать из Антверпена. За несколько дней до того, как она улетела в Буэнос-Айрес, чтобы поселиться вместе с живущей там кузиной, ей исполнилось тридцать лет, и в день ее рождения к ней явился хорошо одетый господин. Он вручил ей свою визитную карточку и сообщил, что представляет большую посредническую фирму. В руке он держал маленький чемоданчик, который его работодатель просил доставить на дом Люси ван дер Хейден и передать ей лично, но непременно в этот день. Люси расписалась в квитанции и, только когда посланец ушел, открыла чемоданчик. Он был полон бриллиантов. К ним была приложена написанная от руки записка следующего содержания: "Дорогая Люси! Поздравляю тебя с тридцатилетием и желаю тебе счастья. Живи за нас обоих. Твой Вим".
Моя сеть начала менять характер. В ней появились нити, связывающие моих клиентов между собой. Постепенно эти нити стягивались вокруг меня, опасность нарастала. В сети обнаружилось четыре слабых места, представленных четырьмя группами писателей.
Первая группа состояла из тех, кто оказался не в состоянии довести свои проекты до конца и, следовательно, мог жаловаться на качество приобретенного товара. Я столкнулся со множеством таких сальто-мортале. Они меня забавляли. Смешно ругать "ягуар", если вообще не умеешь водить машину. Водителю надо пенять на себя, а не на автомобиль.
Вторую группу составляли неподкупные. Эти были особенно непредсказуемы, потому что могли не бояться за себя. Все они были неврастеники, и их особенно волновало, что я помогаю другим писателям, некоторых мучил почти параноидальный страх перед тем, что такое вообще может происходить. Они пытались поймать рыбку, но им приходилось ловить ее в океане слухов, и все их попытки были тщетны. Неподкупные тоже пребывали в заблуждении, что мои предложения носят эксклюзивный характер, и это настораживало их еще больше: кому же на самом деле я помогаю? Уж не этой ли новой комете, этому нахальному дебютанту, который под носом у всех отхватил премию критиков?
В третью группу входили должники, не всегда расположенные возвращать мне деньги. В нескольких случаях речь шла об очень значительных суммах. Ни покупатель, ни я не были заинтересованы в том, чтобы широкая общественность узнала, что один из бестселлеров этого года написан на основе сюжета, разработанного не самим автором. Никому из нас не хотелось, чтобы я напоминал о магнитофонных записях, но иногда мне все-таки приходилось прибегать к этому эффективному средству. Если вначале можно было сказать, что "Помощь писателям" носит беспорядочный характер, то теперь особую важность приобретал строгий порядок при заключении контрактов.