– Давайте.
Все послушно забрались в фургон. Шоферы закрыли дверь и с лязгом заперли ее снаружи на засов.
Окон в фургоне не было, но грузовик достаточно потрудился на своем веку, так что кое-где крыша чуть отошла от стенок, и в щели видны были звезды. По крайней мере, удушье им не грозило. Грузовик подался назад, потом, набирая скорость, устремился вперед – вне всякого сомнения, по шедшему от дома проселку.
– Джон-Том, теперь можно говорить? – подала голос Виджи.
– В каком это смысле можно теперь говорить? – Камалк был одновременно озадачен и огорчен шуткой, которую сыграла с ним судьба.
– Что эти два странных человека хотят с нами сделать?
На него никто не обратил внимания.
– Можешь, Виджи.
– Не очень-то гостеприимен твой мир, человек, – неодобрительно хмыкнул Перестраховщик. – Пожалуй, что он мне не по душе. Тут всегда мечут друг в друга громы и молнии?
– Нет, просто такая уж выпала нам удача.
– Это верно, кореш, госпожа Удача ходит с тобой рука об руку. – Мадж пробирался к двери. – Ежели они завезут нас слишком далеко, нам нипочем не найти обратную дорогу.
«Мадж, если бы ты знал хоть половину того, что известно мне, – тревожно размышлял Джон-Том. – Тип по имени Крус упоминал Чикаго, а вот в Чикаго нам ехать нельзя ну никоим образом! Надо непременно вернуться в Безымянную пещеру».
– Все вы сдрейфили. – Голос Камалка источал презрение. – Даже ты, человек, и это в твоем собственном мире!
– Не без причины. Спроси у своей зеленой пернатой задницы.
– Фи! Надо встречать рок с достоинством.
– Это ты встречай свой рок с достоинством, клюворылый! Что до меня, так я буду колотить пятками и вопить. Эй, а это еще что?
– Где? – Джон-Том с трудом разглядел фигуру выдра – тот хлопотал у большого дубового сундука.
– Там чтой-то очень специфически пахнет. Любашка, дай-ка мою котомку, будь добра. Ах, какая хорошая девочка!
Взяв у Виджи мешок, Мадж порылся там, извлек пару металлических загогулин и занялся замком сундука. Джон-Тому это занятие казалось бессмысленным, но он не вмешивался – пусть лучше занимаются чем-нибудь, а не думают о конце.
В сундуке лежали два металлических атташе-кейса, оба запертые.
– Приятель, не можешь чуток посветить? Эти замки мне в новинку.
В заднем кармане Джон-Тома еще оставалось три спички, и он зажег одну, поднеся ее к чемоданчику. Мадж, прищурясь, разглядывал замок.
– Офигенно коварная работа.
– Сможешь отомкнуть?
В слабом огоньке блеснули зубы ухмыльнувшегося выдра.
– Приятель, ни в одном мире нет замка, который не по зубам старине Маджу. Дай тока малость прикинуть, что к чему.
Спичка обожгла пальцы, и Джон-Том, отшвырнув ее, зажег следующую.
– Мадж, осталась только одна спичка.
– Расслабься, кореш. Я могу и на ощупь.
– Ты всегда это умел, – бросила Виджи, и обе выдры непристойно хихикнули.
Две минуты тихих трудов – и все четыре замка открыты. Мадж поднял крышку, и Джон-Том заглянул ему через плечо.
– Ни черта не вижу. Что там внутри?
– Да, считай, ничего. Тока пластиковые пакеты, набитые курьезным пахучим зельем. Вот ежели нюхнуть щепоточку…
Выдр когтем вспорол один мешочек, наклонился и сильно потянул носом.
И подскочил, будто пол под ним внезапно раскалился добела. В полете он перекувырнулся и плюхнулся на сломанный бархатный диван.
– Мадж, Мадж, ты в порядке?
– В порядке? В порядке – не то слово, приятель! Виджи, милашка, возьми и ты щепоточку, тока крохотулечную.
Выдра охотно послушалась и подпрыгнула под самый потолок.
– Эй, что это за зелье? Вы, оба, угомонитесь! Нехорошо, если наши друзья в кабине узнают, что тут происходит. – Джон-Том еле сдерживал рвущегося к чемоданчику Маджа.
– Что это?! Я скажу тебе, что это, приятель! Это чистейшая кусачая роса, вот это что такое! Тут больше, чем я ваще видал за раз, больше, чем можно себе представить. Теперь все ясно. Думаю, в твоем мире она ничуть не дешевле, чем в моем.
– Кусачая роса? – Джон-Том нахмурился, крепко призадумавшись. Долго ломать голову не пришлось.
Оружие, бизнес в Чикаго, заезд за грузом, прозрачные пакеты с курьезно пахнущим зельем.
– Мадж, порошок какого цвета?
– Ты че, парень? Белый, какой же еще?
– Боже!..
Джон-Том плюхнулся в удачно подвернувшееся кресло. Грузовик швыряло и раскачивало на ухабах проселка, но тут уж было не до удобств.
– Это действительно все объясняет, все до точки. И фургон, и мебель – просто ширма. Эта парочка – курьеры. Два чемодана кокаина! Боже…
Встав с кресла, Джон-Том, невзирая на протесты Маджа, запер чемоданчик, затем проверил содержимое второго – то же самое. Он прикинул вес: судя по всему, в каждом чемодане было фунтов сорок-пятьдесят чистой, неразбавленной «кусачей росы».
– Мне нужна твоя ясная голова, Мадж, а от этой дряни у тебя мозги съедут на сторону.
– Знаю, приятель, зато на какую замечательную сторону!
– Джон-Том прав, – поддержала человека Виджи. – И потом, ты же обещал удерживаться от искушений.
– Во-во, милашка, но – целый чемодан!
– Присматривай за ним, – попросил Джон-Том. – Вообще-то Мадж крепкий парень, но когда речь заходит об искушениях, проявляет непростительную слабость.
– Слабость?! Чертовы враки, а не слабость! Я могу устоять перед чем угодно, ежели подойду к этому с головой.
– Боюсь, что к этому, – Джон-Том похлопал по чемоданчику, – ты подходишь с носом. Если тебя на пять минут оставить наедине с этой дрянью – ты вычихаешь мозги через уши. Чтобы выбраться отсюда, все должны быть как стеклышко.
– И как же мы отсюдова выберемся, ваше чародейство?
– Я хочу домой, – внезапно подал голос Перестраховщик. – Обратно в нормальный мир.
– Я тоже. То есть, я хочу помочь вам вернуться домой, – ответил Джон-Том и внезапно задумался:
– А я-то чего хочу? – Но не нашел ответа.
– Хей, я слышу, что говорят оба парня. – Перестраховщик прижал ухо к передней стенке фургона.
– Не может быть, – возразил Джон-Том и тут же смекнул, что спорит с енотом, способным в лесу расслышать, как в тридцати футах от него бежит по сухому листу букашка. Стараясь не шуметь, человек и выдры пробрались вперед – к своему украшенному маской товарищу. Они ждали, едва дыша.
Наконец Джон-Том не выдержал:
– Что они говорят?
– Много смеются. Говорят, что сделают с нами после приезда в какой-то Вегас.
– Вегас? Лас-Вегас? По-моему, они говорили о поездке в Чикаго.
– Так ты ничего и не понял в жизни, приятель, – покачал головой Мадж. – С чего это сообщать нам, куда они направляются?
Это не лишено смысла, решил Джон-Том. Подходящее местечко для крупных сделок – далеко от федеральных органов, масса неконтролируемой наличности, приезжие со всего света.
– Тише! – шепнул Перестраховщик, а через минуту сообщил:
– Они говорят о нас.
– О нас? То есть обо всех, кроме меня?
– Ага, они хотят нас продать – в зверинец или куда еще – и наверняка получат кучу денег.
Да уж, мысленно согласился Джон-Том, пара пятифутовых выдр, такой же крупный енот и попугай, который может без умолку крыть в три этажа, – изрядное искушение для любого директора зоопарка или цирка.
– А обо мне? Они не говорили, что хотят сделать со мной?
– Тебя они продавать не хотят. – Глаза Перестраховщика блеснули во мраке. – Но и отпускать не намерены.
– Я так и думал.
Потому они и не боятся, что он наткнется на кокаин, – все равно не сможет никому об этом рассказать. Они просто выбросят труп на какой-нибудь пустынной дороге между Флагштоком и Лас-Вегасом, а стервятники проведут вскрытие куда быстрее, чем подоспеет дорожная полиция.
– Надо выбираться отсюда. Даже если бы они надумали меня выпустить, то, будь я проклят, не могу допустить, чтоб моих друзей продали в какой-нибудь вшивый балаган!