Она достала из внутреннего кармана плаща трубку волшебника и, недолго думая, раскурила ее. Подавив подступивший к горлу кашель, девушка выпустила клуб зеленоватого дыма и продолжила:
- Там, снаружи, войско ждет свою королеву, чтобы идти в бой. Большая часть воинов доживает на этом свете последние часы. Где-то в чреве этой горы погибает мой брат, может, он уже мертв. А я тем временем, мало того, что потеряла диадему, так еще и занимаюсь любовью …
Дакмифилар присел с ней рядом и осторожно спросил, обняв ее за плечи:
- Ты пожалела об этом?
Вэль подняла на него взгляд, уже спокойный и уверенный, как и раньше, нежно провела по его скуле обожженными пальцами и ответила:
- Мне очень стыдно, но нет.
Волшебник сгреб девушку в охапку и уткнулся в ее волосы. К ее привычному запаху, ставшему таким родным, теперь прибавился его собственный. «Пускай сейчас же исчезнет эта проклятая пещера», - в отчаянии подумал Дакмифилар, - «Пускай никогда не состоится завтрашняя бойня, пускай мы не будем иметь ко всему происходящему никакого отношения! Добрые духи, умоляю вас, заклинаю!».
- Занявшись любовью, вы решили гораздо больше проблем, чем всеми предшествовавшими тому мытарствами, - раздался за их спинами ехидный голос.
Вэль, моментально среагировав, подхватила заботливо подобранные ранее Дакмифиларом мечи и приняла боевую стойку. Морфиант ослепительно улыбнулся ей:
- Можешь успокоиться, дорогая моя – ты больше не принимаешь участия в нашей истории. Ты использована. Я пришел поговорить с господином волшебником.
- Ты будешь говорить только с моим мечом, пока позволяешь себе так выражаться о моей любимой женщине! - скрипнул зубами чародей, обнажая оружие.
Наместник Мрака закатил глазенки:
- «Любимая женщина»? Да это просто жертва, которую Вы удачно принесли, господин Светлый Жрец.
- Какой еще, к феям, Жрец?? - изумилась Вэль, и обернулась к волшебнику: - Дакмифилар?..
Но по выражению лица старика было ясно, что он и сам не в курсе, за что получил подобное прозвание. Морфиант хихикнул:
- Мда, вижу, Свет, как всегда, не утруждал себя подготовкой своих сторонников. Что ж, придется мне заняться просветительской деятельностью. Иначе наша встреча потеряет всякий смысл. Конечно, вы с молоком матери приняли закон равновесия Света и Мрака. Тогда почему вам не пришло в голову, что такого сильного, воплощающего в себе сам Мрак колдуна, как я, должно уравновешивать что-то со стороны Света? Точнее, кто-то? Кто-то, способный противостоять ему? Способный провести обряд жертвоприношения, чтобы восстановить хлипкий баланс? Осталось чуть-чуть порассуждать. Если я – Темный Жрец, то мой антипод – о, Вражья моя Гора! - Светлый Жрец.
- Я не верю ни единому твоему слову! - вспылила Вэль. - Ни в одной ученой книге нет ни слова о том, что Свет имеет свое воплощение! И уж тем более, трудно представить, чтобы этот Жрец, если бы он существовал, во имя Света похищал девственниц, умерщвлял их при помощи темного артефакта и надругался потом над их трупами! К тому же, из Дакмифилара такое же воплощение Света, как из меня – кухарка! Да, он слывет сильнейшим волшебником из живших когда-либо в Сцифиании, но это не мешало ему курить стогами обезму, соблазнять эльфиек прямо в Лесном Храме и разорять винные погреба!.. Не подумай только, любимый, что я считаю это недостатками.
- Да, ему, в отличие от меня, пришлось действовать по наитию, и он долго не мог найти верный путь, но тенденция легко прослеживается даже в твоих словах: девственницы-эльфийки, храмы… - лениво пропел Морфиант.
Вэль хотела было что-то возразить, но руки ее опустились и она взволнованно посмотрела на Дакмифилара. Немую сцену прервал легкий, но громкий шорох из-под купола Храма. Бликов и теней Мрака там более не сновало. Густая темнота скрывала источник шума. Морфиант кивнул с пониманием:
- Наконец-то. Сейчас вы получите доказательство моих слов. А потом мы сразимся с тобой, Светлый Жрец.
Волшебник его не слушал. Его внимание было приковано к крошечному светящемуся шарику, образовавшемуся под сводом Храма. Казалось, это был веселый светлячок, так задорно и беззаботно играли его лучи. Шар рос, и свечение его набирало силу. Дакмифилар чувствовал что-то родное в этом необычном явлении. Что-то свое. В задумчивости он посмотрел на свои руки, вспоминая, что почти таким же светом искрились его ладони, когда он призывал на помощь всю свою магию. Как в пещере, в бою с клоппами. Как когда-то на площади Пастена, после смерти родителей. Огонек словно обрадовался его догадке и разлился ярким ослепляющим сиянием.