– Куда ты идешь, кузен Бен?
– Хочу прогуляться, – ответил он, оборачиваясь к Лоренсу. – А ты побудь здесь. Или, нет, иди к Бриджи и скажи ей, что кузен Бен пошел погулять по дороге. Ты запомнишь: погулять по дороге.
– Кузен Бен пошел погулять по дороге. Я скажу ей, кузен Бен.
– Вот и молодец. А теперь иди. – Бен похлопал Лоренса по плечу, слегка подтолкнул и проводил глазами неуклюжую фигуру, спешившую к дому.
«Иди. Ты сказал, что пойдешь, так иди же. – Бен взглянул на ноги. Они словно приросли к земле, как будто их притягивал невидимый магнит. – Черт вас побери», – по очереди выругал он ноги и повернулся к дому, услышав звук заводимого мотора.
Вот оно. Вот решение. Он может проехать ворота, а потом ему останется либо идти вперед, либо повернуть назад. Ступни сдвинулись с места, колени согнулись, он едва не побежал.
Добравшись до заднего двора, Бен отер пот с лица и направился к мужчинам, разгружавшим армейский грузовик.
– Кто водитель?
– Он в кухне пьет чай, сэр. Бен подошел к раскрытой двери.
Сидевший за столом мужчина, одетый в военную форму, быстро поднялся, оставив кружку с чаем.
– Слушаю вас, сэр, – обратился он к Бену.
Бен понял, что мужчина знает, кто он такой, и решил воспользоваться своим положением.
– Когда вы уезжаете?
– Сейчас и едем, сэр. – Он бросил взгляд мимо Бена во двор. – Ребята все выгрузили, значит, сейчас и отправимся.
– Вы меня не подвезете?
– Конечно, сэр, обязательно, – с готовностью откликнулся шофер. И Бен снова почувствовал, что парню известна его история, когда удивление на лице водителя сменилось желанием помочь.
Перед тем, как открыть дверцу машины, Бен вдохнул поглубже. Он поднялся в кабину и словно бросил свое тело на сиденье. По крайней мере так показалось тем, кто за ним наблюдал.
Несколько минут спустя шофер сел за руль. Он развернул машину, и вот они уже миновали дом и двинулись по аллее, все ближе и ближе подъезжая к воротам. Они были раскрыты. Границы между миром усадьбы и внешним миром не существовало.
Проезжая ворота, шофер остановил машину.
Сердце Бена чуть не выскочило из груди. Неужели у него ничего не получится?
– Вы не сказали, куда вас подвести, сэр. Вам надо на станцию?
Он не смог ответить сразу, лишь беззвучно шевелил губами.
– Нет, мне нужно в сторону Алстона, но не так далеко. Я хочу только перебраться через холмы.
– За холмы, сэр? Далековато. – Шофер взглянул на часы. – Мне нужно вернуться через полчаса, но я могу провезти вас половину пути, а дальше, сэр, там пустынная местность… – Он беспокойно облизнул губы. – А вы, сэр, уверены, что вам нужно туда сегодня? – осторожно спросил мужчина.
– Да, да, я уверен, капрал, мне нужно туда именно сегодня. – В голосе Бена отчетливо слышалось: «Не обращайтесь со мной, как со слабоумным».
– Хорошо, сэр, – широко улыбнулся ничуть не обидевшийся шофер. – Сегодня, так сегодня. – И он повел грузовик в сторону холмов.
Они миновали коттедж, Бен смотрел на него во все глаза. Дом показался ему маленьким и совсем заброшенным. Как он будет жить в коттедже, где родилась и росла его мать? Нет, не думать об этом. Надо остановиться на чем-то одном. Он теперь за воротами. Он уже на дороге. Да, но рядом с ним человек и они в кабине грузовика, а что произойдет, когда он останется один?
«Жди, жди, жди», – выстукивало сердце в такт мотору.
Машина взбиралась все выше и выше. Бен рассматривал открывшиеся перед ним просторы. Глубокие долины сменяли вересковые пустоши, те, в свою очередь, переходили в холмы.
– Красиво здесь, сэр.
Бен согласно кивнул.
– Я здесь всего второй раз. Первый раз попал в туман. Господи! До чего же неприятным показалось мне тогда это место. Сейчас другое дело! Вид замечательный, такой простор! Кажется, видно все, до самого конца земли.
До края земли… край земли. «И если буду я бродить в долине теней, я… Ради Бога!…я обращу свой взгляд к холмам. Прекрати, пожалуйста, Бога ради! Я приду любовь моя, приду…» Он снова приближался к краю земли, но в спасительной кабине грузовика и не один. «Я за девой стремился, но мне в руки попала тростинка. Вползший в душу обман, разорвать нам торопится грудь, кровоточащей оставляя рану».
Да, он вместе с Шелли стремился догнать деву. Но неужели его грудь станет кровоточащей, когда он прижмет ее к себе? Мать заставляла его сердце кровоточить, но он бы не терзался из-за этого, если бы она прижала его к своей груди. Спокойно! Перестань! Она ушла, и с ней канули все давние воспоминания. Ты освободился хотя бы от них. Если мать не могла дальше жить ради любимого человека и не была способна подарить хоть немного тепла тому, кто любил ее, кто дал ей ее обожаемых сыновей, как можно было ждать от нее любви к нему, носящему отметину Молленов?