— Вроде нет вопросов. Мы пойдем тогда?
— Идите. И еще, мы все сейчас на взводе и пашем, как проклятые. Так что ребята — постарайтесь…
Путь до Мартеновской печи и литейки был не близок и пролегал между сделанными на скорую руку бараками, складами и множеством кузнечных мастерских. По широченной дороге в обе стороны сновали тяжело нагруженные повозки. Сама дорога была разбита в хлам, хоть ее и засыпали кое-где щебенкой и битым камнем.
Наконец, показалась невообразимая конструкция из кирпича, каменных блоков и арматуры, метров в пятьдесят высотой. То здесь, то там из нее торчали трубы, а из соседнего здания выбегали совершенно чумазые работники и неслись куда-то, словно сумасшедшие. В это странное сооружение земляне решили не идти, а идти в небольшой домик неподалеку. И не ошиблись.
На пороге домика их встречал Лев Давыдович Семенов собственной персоной. Маленький, худой и немного даже пархатый, он придирчиво осматривал Виталика с Максимом сквозь мощные окуляры своих очков. Невообразимая конструкция из кусков холста, что должна была называться его одеждой, была насквозь пропитана въевшейся пылью от угля и железной руды.
В прошлой своей жизни, на Земле, Лев Давыдович много лет работал начальником литейного подразделения завода Седин. Проще говоря — командовал «литейкой». Газовая и электрическая его печки регулярно поставляли заводу заготовки нужной формы и правильного содержания.
С металлом Лев Давыдович начал работать еще в суровые послевоенные годы — подсобником на танкостроительном заводе на Урале. Потом комсомольская путевка в какую-то жуткую глухомань, учеба в Московском «Институте металлов и сплавов». Снова Урал и знакомый с юношества вагоностроительный завод, в котором вагоны, конечно, выпускали… Но танков и другой военной техники делали гораздо больше.
Всю свою сознательную жизнь он прошел рука об руку с металлом. Его он создавал, менял его свойства и форму. В мире Иглы Лев Давыдович, в общем-то, своей специализации не изменил, изменились только требования к его работе и уменьшились возможности.
— Значит, вы и есть те самые молодые люди, которых я должен просвещать, развлекать и поить самогоном? — очень вредным и недовольным голосом поздоровался Лев Давыдович.
— Ну да. Мы, как бы, присматриваемся, где пригодиться можем… — начал было оправдываться Макс.
— Молодые люди, фига тут присматриваться? Лопату в руки и кидай уголь в топку! Вы же гуманитарии, ничего другого делать не умеете!
— Лев Давыдович, мы вообще-то по магической части! — возмутился Виталик.
— Тем более. Гнать взашей нужно всю вашу братию, а лучше лопату в руки и к топке — уголь бросать. Хоть какая-то польза будет. Когда Мартен строили, приехали какие-то шарлатаны в балахонах и начали нам «помогать». Еще не успели закончить строительство объекта, как он уже начал трещать по швам. Я — в орден. Те говорят — закончилось действие какого-то важного заклинания. Словно так и должно быть. Это разве работа? Скажите мне молодые люди, нафиг мне нужны такие заклинения и вся эта магия-шквагия?
«Молодые люди» понимающе кивали головами. Желание Льва Давыдович ставить каждого второго к топке и заставлять бросать в нее уголь, было известно еще с Земли. Для умасливания главного литейщика нужен был инструмент, и он у них был. Ветал повернулся спиной к спорщику. Лев Давыдович начал было вспоминать свою молодость, когда он плавил железо для танков, как время Виталик повернулся и с торжествующей улыбкой преподнес ему бутылочку с холодным пивом. Лицо Льва Давыдовича сразу приобрело оттенок блаженства.
— Вот это да! Вот это молодцы! А ящик можете?
— Лев Давыдович, конечно можем. Но не хотим отвлекаться, главное — дело!
— Вот это правильно! С такими талантами может и сгодитесь на что-то… Вначале пройдемся и поговорим — мне нужно, чтобы вы понимали масштаб происходящего. Ибо этот масштаб огромен!
С этими словами главный металлург подвел Ветала с Максом к небольшой реке. Выше по течению она была запружена и на ней стояли целых три водных колеса, железные валы передавали движение от них куда-то вглубь странной конструкции.
— Вы, молодые люди — дети информационных технологий, даже не представляете значимость простого железа. Именно развитие технологии получения и обработки металлов сделало мир Земли таким, каким мы его видим сейчас.
Например, Ближний Восток. Здесь имелись залежи хорошей руды, из нее выплавляли отличное железо. Руда выплавлялась в глиняных сосудах — тиглях. После многих часов в пекле горна тигель разбивали и у его дна находили небольшую лужицу металла. Железа получалось мало, но его вполне хватало на то, чтобы сделать меч, саблю или часть доспехов. Крестьянам и прочим ремесленникам почти ничего не перепадало, зато армия была отлично вооружена и постоянно на кого-то нападала. Восток пошел по пути качества, а не количества.
Теперь вспомним старушку Европу. Ни о каком дамаске с булатами мы не думали. Запасы олова, меди истощились еще во времена древнего Рима. Все вокруг говорят о шелке и пряностях с Востока, и забывают про другой, не менее важный товар. Железо! Именно железо покупала средневековая Европа у султанов и шейхов.
В средневековой Европе из камня продолжали изготавливаться топоры, из дерева и камня — гвозди и плуги. Металлические доспехи были огромной ценностью! В XII-XIII веках каменным и костяным оружием прибалты и финны отбивались от крестоносцев! Они, конечно, умели выплавлять железо, но не могли получить его в достаточном количестве.
По ходу беседы земляне подошли к зданию Мартеновской печи, совершенно чуждому и противоестественному сооружению в мире, населенном драконами и каменными троллями. Лев Давыдович, глядя на свое детище, невольно заулыбался.
— В старушке Европе железо издревле получали из волчьих ям. Рыли здоровую яму, обкладывали ее глиной и засыпали в нее железную руду с древесным углем. После выгорания угля на дне оставалась крица — комок вещества с примесью железа. Крицу потом разогревали и подвергали обработке ковкой — выколачивая железо из шлака. Именно ковка была главным занятием кузнецов. Ковкой доставали из крицы железо, и это было очень тяжело.
Так получали не только железо. При высокой температуре и недостатке кислорода получалась сталь. Хрупкая, ломкая. И чугун, но его чаще просто выбрасывали — он был слишком хрупок и не выдерживал ковки. Бесполезный металл. «Свиное железо», как его тогда называли.
Ни мягкое железо, ни сталь не обладали упругостью. Сплав может приобрести это качество, только если в нем возникает чёткая кристаллическая структура, например, в процессе застывания из расплава. Но древние металлурги расплавить железо никак не могли.
Ни железо, ни сталь сами по себе для изготовления оружия не годились. Орудия и инструменты из железа получались слишком мягкими, а из стали — слишком хрупкими. Чтобы изготовить, например, меч, приходилось делать бутерброд из двух пластин железа, между которыми закладывалась стальная пластина. При заточке мягкое железо стачивалось и появлялась стальная режущая кромка. Такое оружие, сваренное из нескольких слоев с разными механическими свойствами, называлось сварным.
Получались массивные и непрочные изделия. Сварной меч не мог пружинить, он ломался или гнулся при ударе. Его невозможно было толком заточить. Железу можно было придать какую угодно остроту, но и тупилась его мягкая режущая кромка почти мгновенно. Сталь же точиться не желала — режущая кромка крошилась.