Командир поднял руку, останавливая отряд, подошёл к своим людям и не слишком громко заговорил, указывая на каменный домик:
— Площадка здесь, за домом, с неё два выхода. Нужно перекрыть оба одновременно. Первая тройка справа, вторая слева. И не греметь. Третья за мной, в резерве. Как всегда, перекрываем отходы и после я разговариваю. Будут сопротивляться, бежать, драться — бить без команды, чтоб у нас ни раненых, ни убитых. Всё всем ясно?
Бойцы бессловесно кивали. Все проверенные, обученные, бывалые в деле.
— Стройся по тройкам, — так же негромко приказал Люк.
Жак и Тиль, сержанты, чуть отвели от него свои тройки, а пестуйцы построились за спиной, прикрывая. Всё, как положено: с алебардами впереди попарно, сзади арбалетчик. У всех второе оружие в запасе, приключись чего. Люк перехватил поудобнее щит и скомандовал:
— Двинули.
Первая и вторая тройки стали обходить домик справа и слева. Он пошёл следом за второй, в узкий проход между домами. Через несколько шагов стало слышно пыхтение и лязг стали, капитан завернул за угол и уткнулся во второй отряд, уже перегородивший преступникам путь к отходу. Через спины своих солдат он увидел пятерых разодетых щёголей с эспадами, застывших в нерешительности. Ещё один отполз к стене, зажимая рану на ноге.
Вместе с тройкой прикрытия они прошли на небольшую, шагов двадцать в длину и пятнадцать поперёк, площадку среди домов.
«Да, укромное местечко для дуэли. Попробуем словами, для начала»:
— Господа, именем короля, приказываю сдать оружие!
— Зачем вы суёте нос в чужие дела? Идите себе мимо, — ответил сухопарый хлыщ в модном плаще с алой подкладкой. Люк припомнил описание: этот — главный зачинщик.
— Затем, что закон запрещает дуэли и вверенной мне должностью я слежу за его соблюдением. Сдавайтесь.
— Закон дрянного министра, может, и запрещает, но честь превыше! Она требует взять репарацию с этих молодых господ, — надменно вздёрнув подбородок, отвечал хлыщ.
— Честь? Да вы специально затеяли всё это, нарочно подстроив, якобы кто-то из них на вас налетел. Чем они вам не угодили? У кого-то конь лучше вашего? Не так посмотрели? Служанка улыбнулась им, а не вам? Липа ваш повод, я-то знаю. Сдавайтесь, — Люк ещё надеялся уговорить их добром.
— Что же вы сделаете? Ваши холопы подло зарубят нас? Подкрадываетесь, как вор, не даёте свершиться возмездию чести, выступаете в доспехах против нас, бездоспешных. Вы бесчестный человек!
Двое секундантов зачинщика держались спокойно, но, вместе с тем, внимательно. Люк по опыту знал: добром уже не получится. И всё же предпринял ещё попытку, будто давая им последний шанс:
— Сдавайтесь, господа!
Хлыщ, стоявший ближе всех к тройке, что обходила дом справа, ударил алебарду соседнего солдата эспадой, заставляя остриё отклониться, и одновременно быстро сместился тройке во фланг, собираясь обойти её, проскользнуть между стеной и бойцами. Но люди Люка были начеку. Жак, которому ударили по оружию, рубанул им, заставив хлыща присесть. Подлец уже делал контрвыпад, наверняка метя в лицо, но остриё второго бойца проткнуло ему живот. Булькая, хлыщ повалился на землю. Его секундант дёрнулся было, но тут же получил арбалетную стрелу в грудь и свалился рядом. Всё произошло за один вдох. Остальные господа, видя, чем обернулось дело, побросали эспады. Повисло молчание.
Люк уставшими глазами поглядел на арестованных: «Когда вы понимаете, что шутки кончились, весь ваш гонор рассеивается, как утренний туман в полдень».
— Тиль, собери оружие, — распорядился он.
Бывалый копейщик тут же принялся укладывать эспады в специальный мешок из толстой кожи, а командир подошёл к тому, кто был ранен в ногу. Склонился, послушал дыхание. Гримаса разочарования исказила его лицо:
— Жак, отправь одного за гробовщиком. А вы, господа, следуйте за нами.
Городские бретёры частенько лезли на рожон, не без оснований считая, что солдатня из холопов хорошо сражается только в строю, а подвижная, сложная драка эспадами — не их стихия. Эдикт о борьбе с дуэлями приняли полтора года назад, но до сих пор дворяне не соблюдали его даже в столице, а вне её и подавно. В бессмысленных стычках погибало больше людей, чем на войне, поэтому Люк своих бойцов к ним готовил. Уходя, он окинул взглядом злополучную площадку: двое убиты его парнями, а тот, с ногой, испустил-таки дух.
«Мы боремся с дуэлями, чтобы они не умирали за зря, но сами же плодим трупы…».
Капитан Люк де Куберте ненавидел бретёров всей душой. Подлые, завистливые, готовые убить человека за любою мелочь, они выворачивали само понятие чести, как им удобнее, провоцируя не таких искушённых в фехтовании на поединки. Из молодых повес, не умеющих держать чувства в узде, они превращались в опасных интриганов, во вред использующих своё искусство. Если доживали.