Тетива снова тренькнула, левое плечо обожгло болью. Не будь лучник уже проклят отводящей порчей — стрела, верно, попала бы в грудь. В то же мгновение антиванца сковала ледяная хватка — в бой вступил Андерс. Но Нериэль не могла за ним следить: враги подошли вплотную. Она сосредоточенно колдовала, помогая Сигрун отбиваться от троих противников.
Нериэль заканчивала заклятье ужаса, предназначенное одному из баннов, когда ворон возник рядом с ней. Лук он бросил, в руке холодно сверкал изогнутый клинок. Эльфийка попятилась, понимая, что не успеет ни заново сконцентрировать магическую силу, ни отвести удар посохом. Но сбоку вырос Натаниэль, поймал кинжалом предназначенное эльфийке лезвие. Она завершила чары. Казалось, птица пролетела в вышине, едва заметная тень скользнула по солнечному диску. Банн застыл. Чародейка переключилась на антиванца. Через считанные мгновения шум битвы затих.
Оглянувшись, Нериэль поняла, что больше врагов нет. Латник распростерся на земле. Плащ превратился в дымящиеся лохмотья, доспехи под ним почернели от копоти. Женщина и обладатель негромкого голоса погибли тоже.
Натаниэль удержал клинок, занесенный над последним из врагов. Тело заговорщика била крупная дрожь. Чародейка не видела под капюшоном, но знала, что глаза банна не мигая смотрят в пространство, а лицо исказилось гримасой ужаса. Поймав вопросительный взгляд Хоу, Нериэль чуть заметно кивнула. Жест можно было истолковать по-разному, но Страж понял: «Правильно. Не добивай». Наконец, чары развеялись и человек сполз наземь.
Сигрун подняла меч врага. Натаниэль стянул капюшон с его головы. Когда Нериэль видела это лицо в прошлый раз, глаза блестели, кожа не казалась серой. Прошло несколько минут, прежде чем выражение лица стало осмысленным. Едва осознав себя, человек попытался вскочить, но зашипел от боли: судя по прорехе в плаще, он получил рану.
— Лорд Гай, — произнесла Нериэль, наконец вспомнив имя. Банн огляделся и, увидев свой меч у гномки, сразу расслабился, будто растекся по земле.
— Так и знал, что это плохо кончится. Твоя взяла, Серый командор. Прикончи меня.
— После присяги ты сказал, что считаешь за честь быть моим вассалом, — без выражения выговорила эльфийка.
— Что еще говорить новоявленному эрлу? — прохрипел лорд. На лице застыла гримаса отчаяния и усталости.
— А им, — она обвела рукой разбросанные трупы, — сказал, что тебе с самого начала это не нравилось.
Гай глухо рассмеялся и тут же поморщился: смех потревожил рану. Рука лорда скользнула между пуговиц под плащ.
— Зачем вам это? — спросила Нериэль, впившись взглядом в лицо лорда. Благие намерения пошли прахом, и все же на должна узнать. — Чего вы настолько хотели? Я прислушалась бы к просьбам своих баннов.
— Какая теперь разница? — Гай слегка дернул плечом, изображая пожатие. Поморщился от боли. — Мне прямая дорога в покойники.
— Я могу помиловать тебя, — предложила чародейка спокойным голосом. Сердце застучало быстрее. Остальные погибли с оружием в руках, но убийство Гая будет казнью. — Хотя придется погостить в темнице.
— Я никого не выдам. Может, я пьяница и ничтожество, но промолчать смогу и под пыткой. Если выберусь — расскажу баннам, что здесь произошло. А сидеть до конца жизни в твоих подвалах…
Гай шевельнул сухими губами, безуспешно пытаясь изобразить плевок. Нериэль склонилась над лордом, коснувшись коленом земли. Пытливо вгляделась в его лицо. «Призвать в Стражи? — судорожно метались мысли — Пьет он навряд ли больше Огрена и сейчас все равно что мертв. Но в бою… в бою не так уж хорош». Гай сверлил лицо эльфийки не менее внимательным взглядом. Неизвестно, что он прочел, но губы банна сложились в грустную усмешку. Выпустили чуть слышный шепот.
— Подавись ты таким милосердием, Серый командор.
Его рука рванулась из-под плаща. В воздухе что-то сверкнуло. Нериэль не успела бы отшатнуться, но ее дернули за шиворот, буквально оттащили прочь, — так резко, что воротник передавил горло и девушка закашлялась, пытаясь вздохнуть. Рана в плече вспыхнула яростным огнем, вместе с ней обожгло болью левую кисть. В глазах поплыло неожиданно сильно, если учесть, что ворот ее все-таки не придушил.
Едва успев глотнуть воздуха, Нериэль отыскала взглядом Гая. Тот лежал в луже чего-то зеленоватого и склизкого. Глаза отражали небо двумя потухшими зеркалами.
— Андерс, лечи! — потребовал Натаниэль и отпустил ее воротник. Пояснил, пока Нериэль, опомнившись, смывала водой из фляжки зеленую кляксу с руки. — Кислотная бомба. Если кислота попадет на кожу — плохо, в рану — пиши пропало.
— Спасибо, Натаниэль, — пробормотала девушка, отыскав взглядом лицо Стража.
— Повезло, что в тебе не десять футов роста, — проворчал он.
— А молнии из глаз мне бы не помешали, — ответила чародейка. Едкая фраза, брошенная когда-то Натаниэлем, теперь сошла бы за семейную шутку. Но Нериэль не смогла заставить себя улыбнуться.
Вместо этого она закусила губу и отломила оперение стрелы. Кивком попросила Андерса выдернуть оставшуюся часть. Боль почти сразу прошла: чародей наложил лечащее заклятие. Даже шрама не останется.
— Спасибо, Андерс, — вспомнила сказать Нериэль и поднялась с земли. — Давайте посмотрим, кого мы убили. И проверим карманы. Может, у них есть бумаги, связанные с заговором.
Стражи припозднились с возвращением. Нериэль думала, что так и пойдет судить, испачканная в крови убитых. Но стоило войти в комнату, как на нее набросилась Синна, вооруженная гребешком, полотенцами и сменой одежды.
Зеленоглазая эльфийка заняла место горничной вскоре после поимки Гэриет. Комната командора после этого стала заметно уютнее, в шкафу появился ворох новых чулок и белья. Наконец, горничная категорически потребовала, чтобы госпожа обзавелась новыми одеяниями, «а то перед лордами расфуфыренными срам; надо носы им утереть». Нериэль объяснила, что в чародейской одежде главное — не новизна, а сложные чары на усиление магии, какие Страж сама наложить не сумеет. Синна задумчиво потеребила пальцами губу, но мерки сняла, а на следующий вечер шепталась в коридоре с послом Круга Сэрой. Нериэль решила не вмешиваться.
Как бы то ни было, служанка оказалась незаменима при спешке: Нериэль не успела «спасибо» сказать, как ее привели в порядок и выставили за дверь. В тронный зал чародейка успела точно в срок.
— Хвала Создателю, — выдохнул Вэрел почти неслышно. Судя по внимательному взгляду, он отчаянно желал знать, чем закончился поход на ферму Старка.
— Сенешаль, почему столько народу? — прошипела Нериэль одними губами, окинув взглядом зал. Мужчины, женщины, наряды попроще и побогаче…
— Суд эрла — открытое действо, — шепнул Вэрел так же тихо. — Если нет иных указаний. Народ желает посмотреть, как новая эрлесса вершит дела. Некоторые приехали специально.
Чародейка подавила обреченный вздох. Собрав на лице выражение спокойного внимания, равно лишенное гнева и тепла, она посмотрела в простоватое лицо крестьянского здоровяка Алека. Гаревел спокойным металлическим голосом объявил о проступке и каре.
Два бушеля зерна, цена которым — жизнь…
— Бедняга, — пробормотал Вэрел негромко, только для ушей командора, — украл бы не казенное имущество — отделался бы плетьми.
Эльфийка взглянула на сенешаля искоса.
— Гаревел говорит правду. Таков закон.
Алек переступил на месте и шумно вздохнул, прежде чем заговорить в свою защиту. Нериэль напряженно вглядывалась в глаза вора.
Казнить? Ему нечем кормить детей, потому что я не справляюсь с защитой эрлинга! Отпустить? Все равно, что разрешить воровать зерно. Мне надо кормить солдат, слуг… Стражей, а мы лопаем впятером за маленькую армию…
— Ты совершил ошибку, Алек, — сказала Нериэль ровным тоном, но достаточно громко, чтобы услышали зрители. — Бывают ошибки, из-за которых теряешь будущее. Пастухом тебе уже не быть.
Человек задержал дыхание, от лица отлила кровь — но лишь слегка. И глаза, полные яростной мольбы, не опустились под взглядом Нериэль.