— Я искала тебя.
Ответом ей был визг точильного камня о металл. Командор подошла поближе и забралась на край стены, спиной к выступающему зубцу. Замерла в неловкой позе, будто собралась сию минуту слезть и уйти. Натаниэль смахнул с лезвия несколько пылинок и полюбовался оружием в свете вечернего солнца. Кажется, хорошо. Если бы с такой легкостью смахнуть все, что точит изнутри…
— Закончил?
— Ты чего-то хочешь? — спросил Страж, не поднимая головы. Но не удержался — скосил на нее глаза. Понимает командор, каково ему убить последних людей, не считавших Рендона Хоу преступником? А хочет Натаниэль, чтобы понимала?
Девушка отвернулась, разглядывая панораму.
— Помнишь, я предложила считать, что ты пленник, который помогает мне ради Амарантайна?
Пришлось издать утвердительное «угу»: кивка чародейка не заметила. Он почти забыл эти слова, пока Стражи пытались выжить в гномьих подземельях, но память вернулась после битвы с мятежниками.
— На ферме Старка ты сделал слишком много для пленника.
— Ничего особенного для тебя, — выделил он два последних слова, — я не сделал. Они ничего не могли поделать с порождениями тьмы. И не хотели. А ты — можешь и хочешь.
Наверное, заговорщики считали, что стоит посулить Натаниэлю отцовское кресло, и он закроет глаза на все остальное. Но Хоу редко задумывался о месте эрла — ведь отец должен был здравствовать и править еще много-много лет. А Натаниэль помогал бы ему защищать владения.
— Может быть. Но ты сделал выбор.
Натаниэль резко вогнал клинок в ножны. К чему теперь разговоры? Командор стремительно оглянулась, когда рукоять звякнула о металлическую оковку. Посмотрела Хоу в глаза.
— Ты не можешь больше считать себя пленником, Натаниэль, — решительно заявила она. — И я хочу, чтобы ты понял свое место в Башне.
Натаниэль скептически изогнул бровь. Особые планы на Хоу? Что-то такое он подумал, когда чародейка объявила право призыва.
Командор странно улыбнулась одними губами, прежде чем подняться. Поманила Натаниэля.
— Лучше объясню в другом месте, — предложила она, но задержалась, чтобы смерить Стража суровым взглядом. — Только давай договоримся: это не попытка тебя наградить… или подкупить. Я давно думаю об этом.
Она быстро пошла к дверям. Хоу растеряно двинулся следом. Не похоже, чтобы его вели в тюремную камеру, из которой когда-то вытащили.
Уже когда девушка нырнула на винтовую лестницу, Натаниэлю пришло в голову, как можно истолковать сказанное. Его бросило разом в жар и в холод. Запах влажного камня, обычный для лестничной шахты, забил ноздри. Нежелание говорить напрямик, загадочная улыбка, намеки на награду и подкуп…
— Гм… и куда мы идем? — выдохнул он в полумрак над ступенями.
— Не бойся, — усмехнулась чародейка, оглянувшись через плечо. — Здесь недалеко.
Натаниэль судорожно сглотнул. Пока тишина нарушалась лишь шорохом шагов, он перебрал свои разговоры с эльфийкой. Ни следа женственности, ни намека на попытку увлечь. Или она просто не сочла нужным беспокоиться о чувствах подчиненного? Если так, ее… пожелание ни к чему большему не обяжет. Но, проклятье, это почти унизительно!
— Мне не нравятся недомолвки, — резко заявил он, когда ступени остались позади. — Скажи сразу. Что тебе нужно?
В узкие окна внутренней галереи било вечернее солнце. Девушка обернулась. Под косыми лучами ее волосы сияли ослепительным серебром. На губах застыла чуть заметная улыбка.
— Полагаю, ничего, что было бы тебе неприятно. Потерпи еще несколько минут, — промурлыкала она странным, незнакомым тоном. И двинулась дальше. Пришлось пойти следом.
«В конце концов, она красивая женщина, — сказал себе Натаниэль. — Глаза — цвета текучего лириума в Кэр Хироле, черты лица правильные и тонкие». Его взгляд поневоле скользнул от белокурой головки вниз. Чародейское одеяние обрисовывает линии по-эльфийски изящного тела даже чересчур хорошо. Хоу отчетливо затошнило, кровь мерзко пульсировала в висках.
«Дело в смерти отца? — спросил он себя на ходу. — Или в том, что она мой командир?» Или его настолько отталкивают холодные черты и сдержанные манеры? «В ее нраве тоже нет ничего столь уж неприятного, — мелькнула здравая, но приправленная отвратительно умоляющей интонацией мысль. — Кровь Андрасте, мужчина я или нет?!» Но Натаниэль отчетливо чувствовал, что предпочтет сразиться с десятком порождений тьмы, лишь бы короткая прогулка закончилась не в комнате Нериэль.
Эльфийка шагнула в тронный зал и прошла вглубь вместо того, чтобы пересечь его и найти лестницу к жилым покоям. Слуга, занятый уборкой после суда эрла, хотел выскользнуть вон, но командор удержала его.
— Останься. Будут поручения.
На Натаниэля нахлынула волна облегчения, такая прекрасная, что он не испытал особого раздражения при виде портрета Элианы Хоу (урожденной Брайланд), хотя еще несколько дней назад попросил командора избавить его от цепкого взгляда матушки. Именно к ее портрету Нериэль и подошла.
— Я помню, что ты просил его снять, — бросила она. — Но меня отвлекли, а потом возникла идея получше.
Командор отвернулась от картины и потянулась, закинув руки за голову, с неуловимой нарочитостью.
— Постоянно бываю в этом зале, а толком не разглядела картины на стенах, — сообщила девушка беззаботным тоном. — Пожалуй, посмотрю сейчас.
Она подняла на Натаниэля глаза, пронзительный взгляд которых совсем не соответствовал ленивому тону и жестам.
— А ты тем временем позовешь слугу и скажешь, чтобы снял портрет и унес в кладовку, сжег в печи — не знаю, — эльфийка пожала плечами и удалилась к противоположной стене, показывая, будто не интересуется ничем, кроме ближайшей картины.
Натаниэлю осталось только выполнить приказание.
— Как будет угодно, — кивнул слуга. Хоу не знал этого человека: может, его приняли на работу Стражи, а может, еще отец. — Я только позову пару ребят в помощь. Картина большая. А на это место повесить другую?
Натаниэль послал в спину командору вопросительный взгляд. Ее лопатки не ответили.
— Да, — сказал он, поддавшись порыву. — Портрет Падрика Хоу. Высокий мужчина в кресле на фоне гобелена, на коленях у него длинный лук.
— Как будет угодно, — повторил слуга, но на лице отразилась неуверенность.
— Или, знаешь что? Отведи меня туда, где хранятся картины, я сам найду нужную.
Натаниэль провел, наверное, полчаса среди пыли и старых рам, но отыскал потрет деда, когда уже начал терять надежду, что картина сохранилась. Ее мог уничтожить отец, сгрызть крысы, съесть время — не говоря о том, что после смены власти в Башне все встало с ног на голову. Но картина нашлась у дальней стены, завернутая в холст и на удивление не пострадавшая. Натаниэль проследил, чтобы деда препроводили в тронный зал.
Командор ждала, разглядывая очередной портрет с таким видом, будто собралась устроить его герою выволочку.
— Король Мэрик на этом портрете совсем молодой, а? — спросила она, когда Хоу подошел. — Кайлан был похож. Только глаза другие.
— А Алистер? — не удержался Натаниэль.
До прихода в Башню он успел наслушаться сплетен о принце, который внезапно обнаружился в рядах Стражей и так же внезапно отрекся от престола. В тавернах могут еще не то порассказать, но заговорщики сегодня тоже упоминали имя Тейринов.
Командор задержала взгляд на полотне и чуть заметно улыбнулась:
— Почти ничего общего.
Оглянулась на новый портрет.
— Падрик Хоу?
Натаниэль кивнул.
— Хорошая идея, — она оглядела зал и склонила голову к плечу. — Потом добавим и другие изображения Стражей. Вот бы повесить здесь портрет командора…
— Посоветовать хорошего художника? — беззлобно хмыкнул Натаниэль.
Эльфийка посмотрела на него, как на сумасшедшего.
— Если твой художник умеет написать человека, которого никогда не ви… — начала она и замолкла на полуслове. Усмехнулась невесело. — Моего командора, Натаниэль. Стража-командора Дункана.