— Ты для нее не опасен, — пожала плечами чародейка. — Передай ей от меня, что как бы она не ненавидела твоего отца…
Нериэль замерла на середине фразы, хотя мысль бежала дальше, гораздо быстрее, чем могли успеть слова.
«…что как бы она не ненавидела твоего отца, я ненавидела ее отца сильнее. Но посадила ее на трон, и, клянусь магией энтропии, довольна своим выбором! А теперь ваши отцы мертвы, и приговорившая их тоже мертва, и вам пора приниматься за дело вместе». Но что толку трепать старую ненависть? А поучать самую умную женщину королевства?
— Нет, передай лучше так: «Посылаю тебе нового командора выполнять мое обещание. Не женщина, не эльф и не коротышка, но посмотри, в какие достоинства можно превратить его недостатки».
— И что это значит? — сухо уточнил Натаниэль.
Эльфийка оглянулась на него.
— Я обещала, что если начнется война с Орлеем, я буду защищать Ферелден. Не возражаешь против такого наследства? — Нериэль склонила голову к плечу и некоторое время вглядывалась в сумерки. Потом отвернулась, хотя лица Хоу так толком и не разглядела. — Остальное пусть тебе объяснит Анора.
— Еще распоряжения будут? — спросил Хоу неживым тоном.
— Вэрел говорил, что Гаревел мог бы неплохо показать себя на месте сенешаля. Он будет тебе опорой.
Натаниэль скованно кивнул.
— Решать все равно будешь ты. Но если захочешь послушать — я бы предпочла посвящать в Стражи больше таких, как мы. Ты, я, Андерс…
— Преступников, спасенных от казни? — судя по голосу, Натаниэль поморщился.
Она покачала головой.
— Тех, у кого нет будущего. Тех, кому их будущее горше скверны. Хоть немного меньше бессмысленных смертей…
Голос сполз в неслышный шепот. Повисло молчание.
— Почему я, Нериэль? — спросил разбойник почти жалобно.
— Я не слепая. Я видела, как ты стараешься найти общий язык с другими Стражами. Как хочешь помогать другим. У тебя ясный ум, хотя мне бы хотелось, чтобы ты чаще слушал свое доброе сердце. Я старалась не приказывать тебе ни в чем важном. Так вот теперь я напоминаю, что я твой командор, и распоряжаюсь: замени меня, если ты выживешь, а я…
— Иди ты в Черный город, командор! — внезапно взорвался Хоу. — Прекрати составлять завещание, а если не можешь думать ни о чем другом — иди спать, до конца твоей смены почти ничего не осталось!
Нериэль некоторое время сидела молча.
— Наверное, ты прав, — устало признала она после паузы. Медленно поднялась, но уже у спуска в овраг оглянулась.
— Раз ты и правда стал мне другом, Натаниэль… Медальон у меня на шее — не мой, а Алистера. Его единственная память о матери. Я согласилась взять его только на время. Сними и верни, если я не смогу.
По изменениям темного силуэта и скрипу кожи доспехов она поняла, что Натаниэль обернулся, но выражения лица не разобрала. Обычно чародейка старалась не заострять внимание на том, что дорожит Алистером не только как боевым товарищем. Но сейчас ей было все равно. Кажется, просьба и интонации выдали Стражу достаточно.
— А тебя Анора не считает опасной? — спросил он, когда Нериэль сделала насколько шагов по склону. — Или она не знает?
— Знает, конечно. Но есть две отличные причины, — девушка заправила за ухо прядку, намеренно очертив пальцем заостренный кончик, хотя в сумерках Натаниэль мог не разобрать красноречивого жеста, — почему я никогда не смогу стать королевой. Или матерью короля. Это несколько примиряет ее величество с происходящим. Доброй ночи, Натаниэль.
Назавтра Стражи собрались и начали есть в молчании, но Нериэль разбила его.
— У кого сколько зелий? — спросила она деловито. Раздала дополнительные бутылочки. — Держите. У меня большой запас.
Веланна приподняла одну пробку и понюхала содержимое. На лице эльфийки отразилось уважение.
— Сама делала, командор?
— Нет.
Остальное поняли без слов: «Привет от Андерса». Это также означало, что зелья — высшего качества. Андерс был гораздо более искусным травником, чем Нериэль. Андерс вообще во многом превосходил ее как маг.
Рассовав свою порцию склянок по карманам, Нериэль еще раз нырнула рукой в рюкзак.
— Яблоко кто-нибудь хочет?
Никто не хотел. Вздохнув, чародейка впилась зубами в подвядший красный плод — последний из тех, что положила Синна. Наблюдательная девушка не ошиблась: яблоко оказалось таким кислым, что слезы наворачивались.
========== Рукопожатие и пощечина ==========
— По-моему, годится, — сообщила Веланна, ощупав шестиугольное углубление в полу. Нос и половина щеки у нее посерели от пыли, на лоб клобука налипла паутина. Нериэль молча катнула ей большой золотисто-черный кристалл, и долийка постаралась приладить его.
Нериэль подозревала, что ее собственное лицо еще грязнее: низко нагнувшись к полу, она выскребала пыль и мусор из другой ячейки. После третьей попытки кристалл с щелчком встал на место.
— Что у тебя? — обернулась девушка к Сигрун. Но гномка застыла в настороженной позе.
— Порождений тьмы не чую, но как будто кто-то смотрит, — она передернулась, лязгнув наплечниками, и положила ладонь на рукоять меча.
Нериэль встала, внимательно оглядываясь по сторонам. Хоу, выставленный на страже у коридора, покачал головой: чисто. Тем не менее эльфийке тоже начал чудиться чей-то пристальный взгляд. Она подняла голову к широкой площадке на вершине винтовой лестницы — и вцепилась в посох. На край шагнули две фигуры: немолодая гномка с явными следами поражения скверной на лице, и высокое худое создание, чья уродливая, непропорциональная голова напоминала причудливую корону.
Нериэль замерла, готовая в любой миг выплеснуть магическую силу. Ее черная ярость поутихла за время пути. А Архитектор недвусмысленно протянул руку дружбы, прислав гонца в Амарантайн. Но чародейке не нравилось место эмиссара на возвышении. Тевинтерские винтовые лестницы словно созданы, чтобы стоять на верхней площадке и поливать магией всех, кому не повезло оказаться внизу. Нериэль и Веланна прекрасно доказали это сегодня: воинам почти не пришлось марать клинков.
Оскверненная гномка схватилась за меч при виде готового к бою мага, но спутник удержал ее.
— Нет, Ута. С этого не начинают, — спокойно сказал он и повернул голову к Стражам. Верхнюю половину лица закрывала металлическая маска без прорезей. Тем не менее двигалось порождение тьмы так, как движутся зрячие. — Я должен извиниться, командор.
Не переставая говорить, он медленно, словно напрашиваясь на упреждающий удар, развел руками, в которых затрепетало перистое зеленоватое сияние. Нериэль следила цепким взглядом, но не сплела ответные чары. Архитектор шагнул вперед и легко спланировал к Стражам.
— Я хотел объясниться еще при прошлой нашей встрече, — закончил он. — Но судьба вмешалась.
Когда он встал рядом, Нериэль поняла, что Архитектор не так уж высок. Рост кажется большим из-за непропорциональной головы, но лицо эмиссара на том же уровне, как у человека. Хотя ей все равно придется смотреть снизу вверх.
— Хорошо, что ты помнишь, — враждебно бросила Нериэль, не отводя сощуренных глаз. Воспоминание о твердой поверхности стола под лопатками и горячих руках порождения тьмы на предплечье отдалось тошнотой. — Я желаю знать, что ты сделал со мной.
— Я понимаю твой гнев, — кивнул эмиссар. Прочесть что-то в его чертах было невозможно. Смирение? Спокойствие? Безразличие? — Но я не причинил тебе сколь-нибудь серьезного вреда. Твое тело восстановилось еще прежде, чем ты вернулась в свою цитадель. Когда я объясню, насколько это важно…
— Что ты сделал? — отделяя каждое слово спросила Нериэль.
— Я взял немного крови у тебя и твоих друзей, — помявшись, признался Архитектор. — Я…
Он не договорил: чародейка уткнулась носом в рукав и закашлялась-зафыркала.
— Ты странный, порождение тьмы, — сообщила она, успокоившись. — Если я не убью тебя в конце нашего разговора, запомни, что недомолвки вызывают лишь больше подозрений и страха.
— Ты простишь этой твари нашу кровь? — сморщилась Сигрун.