Нериэль положила ладони Сигрун на плечи.
— Все они не стоят мизинца твоего или Веланны, — решительно заключила она. Помедлив, кивком указала на неподвижного Архитектора. — Будем судить другого, как они нас?
Сигрун некоторое время глядела эльфийке в глаза, но все же потупилась. Слегка тряхнула плечами, скидывая ладони.
— Сделаем, как ты хочешь, — проворчала она, глядя в пол. — Надеюсь, ты судишь верно.
— Ты поступаешь правильно, — напутствовала Веланна, когда Нериэль двинулась назад к руне. Натаниэль не сказал ничего, только согласно опустил веки.
Эльфийка остановилась напротив Архитектора и протянула ладонь. Эмиссар изумленно взглянул на нее. Улыбка едва заметно тронула губы Нериэль.
— Ута не научила тебя этому? Люди пожимают руки, когда заключают договор или союз. Или здороваются с друзьями.
Архитектор медленно поднялся на ноги.
— У ваших народов много обычаев, которые мне непонятны, — признал он и осторожно протянул руку, словно опасаясь оцарапать эльфийку. Тонкие, но очень твердые горячие пальцы сомкнулись вокруг ладони Нериэль. — Твоя ладонь сухая. Сердце бьется сильно, но равномерно. Ты не испытываешь страха? Или отвращения?
Нериэль прислушалась к себе.
— Сейчас — нет.
Она подняла голову, чтобы посмотреть в золотые глаза маски и добавила негромко, так что слова не должны были покинуть пределов руны.
— Если я уцелею в бою, давай встретимся снова, Архитектор. И поговорим о том, что еще мы должны сделать ради наших народов.
***
Костер неподалеку от тевинтерского круга едва тлел: среди развалин немного нашлось того, что можно поджечь. Изредка Нериэль подбрасывала в огонь пару обрывков ткани или кусков дерева. Потом вставала пройтись по залу — не столько из страха задремать (она знала, что не заснет, хотя плечи и голову сдавило свинцовой усталостью), сколько пытаясь согреться и нарушить шорохом шагов мертвенную тишину.
Пленников — или хотя бы их следов — Стражи не нашли ни в одном из заброшенных коридоров. Хотя обыскали каждый угол, каждую комнатку. Сами порождения тьмы будто истаяли в воздухе после смерти Матери. Дежурство получалось скучнее некуда.
Негромкий звук — шепот, шипение, шуршание? — заставил Нериэль вздрогнуть. Перехватив поудобнее посох, она пошла на разведку.
Далеко отлучаться не пришлось: сразу же за аркой, на залитой лунным светом площадке, чародейка увидела нарушителя тишины. Гость парил в воздухе, и сквозь очертания его груди девушка различала соседнюю башню. Сухой холодный ветер коснулся лица Нериэль, но не развеял призрака.
— Тень, — констатировала эльфийка неприязненно. Быстрым движением посоха обновила магический щит. — Очень предусмотрительно.
Подумав, села на груду битого камня. Посох чародейка прислонила к стене: короткого движения достаточно, если нужно будет взять оружие. Луна словно специально повисла в разрыве облаков, чтобы озарить ее и собеседника неверным светом.
— Я предположил, что после сказанного Матерью ты захочешь меня убить, — объяснил Архитектор. — Но ты предлагала разговор, и я не хотел упускать возможности. Помощь Серого Стража для меня неоценима.
Когтистые пальцы тени слегка шевельнулись. Нериэль тоже непроизвольно сжала кулак, вспоминая, как коснулась этой руки. Подняла сощуренные глаза к лицу Архитектора.
— Жаль, в пару к рукопожатию я не могу показать тебе оплеуху. Это удар по щеке, если ты не знаешь. Лицо от него обжигает болью, в голове звенит. Я не пробовала так бить, но очень постаралась бы. За Дункана, — она приподняла правую руку, внимательно глядя на ладонь. Эльфийка отчетливо представляла боль в пальцах от хлесткого удара. Посмотрела так же на левую руку. — За Риордана.
Нериэль вернула взгляд к лицу эмиссара, и говорила медленно, очень медленно, как научили в Круге — чтобы в паузах между словами выгорала ярость.
— А потом еще раз и еще, за всех, кто погиб во время Мора, от моих друзей-магов до капитана храмовников из Лотеринга, которого не помню уже ни в лицо, ни по имени. Снова и снова, пока не собью в кровь ладони или ты не упадешь к моим ногам, скуля от боли…
Архитектор непроизвольно коснулся пальцами своей челюсти, но не прервал речь. Нериэль закрыла глаза и медленно выдохнула. Руки бессильно упали на колени.
— Но я хочу причинить тебе боль, а не убить. Значит, это пройдет.
Эльфийка посидела немного, не двигаясь. Она не боялась нападения, хотя не могла сказать, сколько в этом бесстрашии расчета, сколько чутья и сколько — обыкновенной тяжелой усталости. Добавила негромко:
— Я рада, что ты вспомнил о моем обещании, Архитектор. Ты сдержишь свое?
— Я задержался лишь затем, чтобы еще раз обратиться к тебе, — кивнула тень. — Я увожу своих собратьев глубоко под землю — всех, кто наделен разумом, и всех неразумных, кого смогу. Там я продолжу свою работу, как и сказал тебе.
— Дело пойдет медленно, — заметила Нериэль. — Хотя кое-какие запасы крови у тебя должны быть.
— Ты правильно предполагаешь, что надолго их не хватит, — кивнул эмиссар. Маска светлела в сиянии луны, но глазницы остались полны глубокой тени. — Значит ли твой вопрос, что ты хочешь помочь?
— Прямо сейчас тебе не стоит просить моей крови, — холодно посоветовала Нериэль и тут же смягчилась. — Однако если ты пришлешь за ней позже, я не откажу. Возможно, и другие Стражи согласятся дать свою — хотя бы Натаниэль и Веланна.
— Но как я смогу найти тебя, командор?
— Башня Бдения, — быстро сказала Нериэль, постаравшись, чтобы горло не свело спазмом на этом названии. Что там теперь кроме трупов и развалин? Гномьи двери и древние подземелья, должно быть, уцелели.
— Я знаю тоннели, которыми приходил в вашу крепость Иссохший, — кивнул Архитектор. — Моим гонцам придется проделать долгий путь, чтобы добраться туда с глубинных троп, но они не пожалеют себя ради освобождения сородичей.
— Коридор отрезан… был отрезан и, я надеюсь, остался. Иногда я буду открывать проход и осматривать ближайшие залы. Если твои посланники не станут нападать или искать пути внутрь крепости, их не встретят как врагов, — она повела плечами и призналась неохотно: — Я не вернула того, кто принес весть в Амарантайн. Я доверила его судьбу моему воину, и не знаю, каким было решение. Но думаю, он не убил твоего посланника.
— Посланец знал, что может погибнуть, — откликнулся Архитектор. — Но хотел пойти. Ваш народ вызвал у него интерес.
Повисло молчание, но никто не двинулся с места: оба понимали, что сказано не все. Нериэль лишь слегка наклонилась, чтобы бросить взгляд на свой лагерь. Стражи спят, костерок тлеет. Никаких признаков опасности.
— Не хочешь ли ты присоединиться ко мне, командор? — спросил эмиссар неожиданно. — Я немного встречал тех, кто с такой готовностью простил бы нам… нашу природу. У нас общая цель, и бороться мы могли бы вместе. Дело пойдет быстрее, если помогать мне станет не только Ута.
Нериэль задумалась, с трудом перекатывая мысли в усталой голове.
Так будет надежнее всего. Рядом с ним. Достаточно близко, чтобы помогать. Чтобы советовать. Или остановить. Или нанести удар.
— Нет, — откликнулась она после паузы. — Я верю, Ута помогает тебе, чтобы спасти свой народ от Мора. Но не уверена, помнит ли она еще этот народ. Кроме того, если я останусь на поверхности, союз принесет больше пользы.
— Что ты считаешь более важным? Пока хотя бы один из моих сородичей неразумен и ищет древних богов, угроза Мора не уйдет в прошлое.
— Так или иначе, на освобождение твоего народа потребуется много лет, — заметила Нериэль. — И чтобы за это время не начался еще один Мор… Ты намерен искать драконов, Архитектор? Что ты сделаешь, когда найдешь одного из них?
Эмиссар замолчал на некоторое время. Сложил руки на груди — поза, неуловимо напомнившая Нериэль молитву.
— Если мы не можем защитить его от скверны, я думаю, его придется убить, — выдавил эмиссар через силу. — Эта потеря огромна, но если нет другого пути…