Вэсли был выше меня, но масса у него была примерно такой же. Хотя некая видимость соблюдения дуэльного кодекса и была, об одежде ничего сказано не было. На мне по-прежнему были темные брюки и темный свитер, а Вэсли явно собирался оставаться в одних плавках.
Мы начали драться. Впервые же секунды Вэсли нанес мне глубокую и болезненную царапину на запястье левой руки – теперь не оставалось никаких сомнений, что я защищаю собственную жизнь.
Я знал, что это был кошмар, который для великанов почему-то не являлся реальностью. А для Джоты и для меня все происходило по-настоящему.
Поэтому, я сделал ложный выпад, нырнул под страшное лезвие и быстрым, коротким движением полоснул ногу Вэсли.
Рана получилась ужасающего вида, и меня чуть не стошнило.
Великаны начали громко кричать. Я пытался объяснить Грегу, что мы не можем их убивать, что смерть Джоты была самым настоящим убийством, потому что Джота даже не пытался выстрелить в Грега. И если я убью одного из великанов, то полиция будет расценивать это, как самое настоящее убийство.
Но если я не убью Вэсли, то он убьет меня. В этом у меня теперь не было ни малейших сомнений.
Раненная нога заметно мешала ему. Вэсли был быстрее меня, но с ножом он явно обращаться не умел. Впрочем, и я тоже.
Он дважды нападал на меня, но каждый раз мне удавалось отскакивать, заставляя Вэсли терять кровь и силы. К тому же, он понял, что может проиграть – я видел это в его глазах. С каждой секундой он двигался медленнее.
Мне еще раз удалось ранить его. Царапина на груди не причинила ему серьезного вреда, но вид у него стал жутковатый – густая алая жидкость стекала с ноги на траву, весь его торс покраснел от крови.
Именно его кровь чуть не привела меня к гибели. Я поскользнулся, и он бросился на меня, высоко подняв нож.
Слишком высоко. Вэсли никогда раньше не дрался на ножах, и он дорого заплатил за этот драматический жест.
Я сделал ему подсечку, а когда он упал, вонзил нож прямо в сердце. Рукоять выскользнула из моих бесчувственных пальцев.
К несчастью он умер не так быстро, как Джота…
– Ну что ж, Вэл, – мрачно сказал Грег, – ты можешь идти.
Теперь они все посерьезнели, возбуждение прошло, а некоторые девушки казались, стали совсем бледными.
Я повернулся и пошел прочь из лагеря. Что делать дальше я не имел ни малейшего представления. Великаны убили Джоту, а я убил одного из них.
Но в одном я был почему-то уверен. Великаны постараются все скрыть. Если я пойду в полицию и приведу полицейских, то нам никогда не удастся найти тела Джоты и Вэсли. И крови тоже не будет…
Джота и я шли по направлению к лагерю. В какой-то момент мы остановились и переглянулись. А потом услышали голос Грега, который явно получал удовольствие от всего происходящего.
– Пожалуйста, давайте не будем препираться. Просто уходите отсюда и все.
Вэсли с усмешкой – причем довольно таки мирной – смотрел на меня. По выражению его глаз я понял, что дуэли были не просто миражом. Вэсли выглядел так, словно я победил его в честном спортивном соревновании, и он был готов признать мое преимущество.
Но крови нигде не было. И на нем не осталось ни царапины, как и на мне.
Теперь все было совсем не так, как в прошлый раз, когда мы пришли к ним в лагерь. Сейчас они все выстроились, словно поджидая нас. Загоравшие девушки встречали нас уже на ногах. Стеснительная девушка успела застегнуть купальник.
И в некотором смысле Джота вернулся к жизни.
– Нет, – сказал Джота. – Я бы хотел остаться с вами.
И так оно и будет на самом деле.
Грег нахмурился.
– Это было сделано, чтобы предупредить вас. А если ты…
– Что ж, я предупрежден, – небрежно бросил Джота. – А теперь я бы хотел на некоторое время остаться с вами.
От меня не будет никакого дополнительного беспокойства – я часто жил в палатке.
Все великаны, как мне показалось, изрядно удивились.
– Я могу даже обещать не задавать вопросов, – заявил Джота. – Господи, как жарко. – Он начал снимать пиджак.
– Мы вышвырнем тебя вон, – сказал Грег.
– А я вернусь обратно, – нахально отпарировал Джота. – Ведь сумел же я воскреснуть из мертвых, не так ли?
– Это мы организовали твое возвращение, – зловеще сказал Грег. – В следующий раз мы не станем делать петлю и вытаскивать тебя.
Джота уже успел снять пиджак и теперь расстегивал рубашку.
– Никто не одолжит мне пару шортов? – спросил он.
Грег неожиданно расхохотался – тем же громовым хохотом, что и в моем кабинете.
– Ты мне нравишься, – заявил он.
– А я почти всем людям нравлюсь, – спокойно сообщил Джота.
– Ты немного похож на меня, – заметил Грег.
– Гораздо больше, чем ты думаешь, – негромко проговорил Джота. Теперь его слова были полны какого-то скрытого от меня смысла.
Наступила тишина. Джота знал то, что ему было совсем не положено знать.
Я был вне этой ситуации, и все же у меня были кое кие мысли – ведь я слишком хорошо знал Джоту…
– Помни, я убил тебя, – жестко сказал Грег.
– Помни, я тебе это позволил, – в том ему ответил Джота.
И все они как-то сразу решили, что Джота почти, что один из них – в отличие от меня.
– Вэл не может здесь остаться, – сказал Грег Джоте.
– Верно, – спокойно согласился Джота. – Я вполне могу обойтись без няньки.
Они разрешили ему остаться. Как всегда, он получил то, чего хотел. Теперь я понимал, что он с самого начала стремился именно к такому результату.
Джота, несмотря на многочисленные связи, которые постоянно возникали и рвались, был волком-одиночкой. Он не хотел, чтобы с ним был я. Он все хотел делать по-своему.
– Как тебя зовут? – спросил он у самой красивой после Миранды девушки.
– Ирвина, – ответила она.
– Давай-ка сходим с тобой поболтать ногами воде – после того, как кто-нибудь одолжит мне пару шортов.
Грег посмотрел на меня.
– Уходи отсюда, – только и сказал он.
Я не стал спорить. Джота, который остался в лагере, сумеет узнать многое – может быть все, что вообще возможно узнать.
Я молча повернулся и ушел.
Обратно идти было ближе вдоль берега реки, чем возвращаться на дорогу, ведущую в город.
Ехать обратно в контору уже не было никакого смысла.
Я знал, что сегодня мне все равно не удастся сделать ничего полезного. Поединок не на жизнь, а на смерть – даже если тебе удается победить – не слишком способствует размеренной сосредоточенной работе.
Сказать, что я был потрясен, значило бы существенно преуменьшить случившееся. Несмотря на то, что все следы на моем теле исчезли, в памяти остались ясные воспоминания о пережитом кошмаре. Хотя Джота и умер, ему довелось перенести куда меньше, чем мне. Я все еще помнил боль от раны, а ощущение теплой собственной крови безостановочно текущей по руке, наверное, еще долго будет преследовать меня. Я никогда не забуду, что это такое – драться ради спасения собственной жизни, когда знаешь, что существует только два выхода: убить, или быть убитым.
Невозможно забыть и тот факт, что в результате я стал убийцей.
Если мне когда-нибудь придется убивать еще раз, то причина должна быть куда более серьезной, чем просто самооборона. До сих пор я не понимал, что такая причина, вообще, может существовать. И все же, если ты убиваешь только для того, чтобы избежать смерти, ты не хочешь, в действительности, никого убивать. А вот если ты убиваешь кого-нибудь в гневе и ненависти…
Я направлялся домой, чтобы выпить виски, как следует выпить. Шейлы, наверное, нет дома, а Дина у Карсвеллов.
Я был даже рад, что Шейлы не будет дома. Если мужчина и женщина близки, вне зависимости от того, женаты они или нет, все что с ними происходит должно быть разделено на двоих, причем, чем быстрее, тем лучше. Когда-то я бы торопился домой, чтобы рассказать Шейле обо всем, что произошло, и услышать ее мнение. А сейчас мне больше всего хотелось уйти поскорее с солнца и, оказавшись в темной прохладной комнате, прилечь с бокалом виски в руках.