— Конечно, помню, возникли проблемы? — я слегка напрягся.
— Никаких проблем, — успокоил патриарх. — С твоим делом всё нормально. Просто я золотом и платиной занимался давно. Ещё с конца пятидесятых годов.
— Это для меня не новость, — признался я. — После сделки понял — вы в теме.
— Как? — прищурился Левон Суренович, с интересом ожидая ответа.
— Во-первых, связи. Слишком быстро вышли на нужных людей, готовых скупить такое количество золота и драгоценных камней. Сообщили об их деятельности такие подробности, которые случайный человек никогда не узнает, — пояснил я. — Это уже о многом говорит. Во-вторых, разбираетесь в драгоценных камнях и золоте. Ещё один плюс в пользу довода, что вы глубоко изучали тему и обладаете специальными знаниями, на уровне опытного ювелира.
— Ты, как всегда меня не разочаровал, — тонко улыбнулся Барсамян. — Сразу ухватил суть. Почему прямо не спросил?
— Зачем? — я пожал плечами. — Это не мое дело. Захотите, сами расскажете.
— Правильно мыслишь, Миша-джан, — похвалил патриарх, — Ладно, давай выпьем.
Он разлил вино по бокалам и приподнял свой.
— За умных людей.
Я отсалютовал фужером.
Вино было нежно-сладким с еле различимыми древесно-фруктовыми нотками. Я даже на секунду прикрыл глаза, наслаждаясь вкусовой гаммой напитка.
Барсамян спокойно подождал. Когда я поставил бокал на стол, продолжил:
— Чтобы ты полнее понимал суть возникшей проблемы, сделаю небольшой экскурс в прошлое. После революции большевики сильно нуждались в драгоценных металлах. В двадцать первом году вышло постановление Совнаркома, разрешающее всем советским гражданам, а также любым объединениям: артелям, кооперативам и прочим, осуществлять поиски, разведку, и разрабатывать на договорных началах прииски золота и платины. Любой человек мог заняться старательством, искать и добывать драгоценные металлы. Но обязывался сдавать полученное в государственные золотоприёмные кассы. Никаких документов для принимаемых драгметаллов не требовалось. Таких старателей называли вольноприносителями. Чтобы развить отрасль, им на протяжении многих лет, вплоть до смерти Сталина, давали разнообразные льготы и бонусы, поэтому частным старателям было относительно выгодно работать, разведывать новые месторождения, наравне с государственными золотодобывающими предприятиями. А зарабатывали частники в десятки раз больше, чем такие же специалисты в государственных конторах.
Когда генеральным секретарем стал Никитка, руководство страны посчитало, что они слишком хорошо живут и много зарабатывают. Вольноприносителей начали прижимать. Оборот золота взяло под контроль государство. В шестьдесят первом году дополнили восемьдесят восьмую статью Уголовного кодекса «Нарушение правил о валютных операциях» смертной казнью. Даже после ужесточения законодательства, старатели, привыкшие хорошо и много зарабатывать, не смирились. Возник гигантский черный рынок золота и нелегальные прииски.
Окончательно частников добили в марте семьдесят пятого при Брежневе. Тогда вышло постановление Совмина «Типовой устав артели старателей». Там прямо запрещалось принимать «полезные ископаемые от вольноприносителей». По итогу этих действий все старатели ушли «в тень» или начали создавать артели.
Естественно, бесхозной такая отрасль не осталась. Старателей начали брать под свой контроль воры и бандиты. Мой дальний родственник Степан Джаланян сначала мыл золото на нелегальном прииске. Потом сошелся с ингушами, братьями Магомедовыми и чеченцем Асланом Гиноевым, стал у них порученцем. Им понадобился кто-то, кто смог бы организовывать сбыт ценных металлов подальше от Дальнего Востока, чтобы не палиться. С разрешения братьев и чеченца Степан поехал ко мне. Я тогда, чего греха таить, был молод и брался за любое перспективное дело. Естественно, сразу дал согласие. Договорился со знакомыми директорами совхозов. Они заключили договора на поставки овощей и фруктов. Туда машины шли загруженными продуктами, обратно — с золотом в тайниках. Чтобы ты понимал обороты, за год через мои руки проходило до пятисот-шестисот килограмм золота и платины в слитках и песке.
— Не хило, — присвистнул я. — И как вы с таким количеством ценных металлов разбирались?
— Продавал ювелирам, дантистам и ещё много кому, — признался Левон Суренович. — Даже в Прибалтику канал был через хороших знакомых. Действовал осторожно, через проверенных людей и родственников, поэтому сейчас сижу здесь с тобой, а не сгинул на зоне. Большая часть золота и платины уходила на Кавказе. Там работать намного проще. Все как одна большая семья знают друг друга и не мешают делать гешефты. Нужные люди прикормлены, связи налажены.